Судьба. Лоис Макмастер Буджолд
не знаю, лучше ли некрасивые воспоминания, чем никакие вообще. Просто… ну не знаю.
– И я не знаю, – согласился Форлинкин.
У Мины задрожал подбородочек.
– Я хочу посмотреть. Я хочу увидеть ее.
Джин сглотнул и тоже кивнул.
– Тогда подождите немного. – Майлз скользнул, вернее, сбежал за дверь. – Ворон, у нас гости. Близкие родственники. Можно ее немного… привести в порядок?
Ворон, казалось бы, ничем не прошибаемый прожженный джексонианин, выглядел искренне потрясенным.
– О боги! Только не говорите мне, что это те самые несчастные дети. Что они здесь делают? Им непременно нужно войти?
– Они имеют на это полное право, – повторил Майлз, размышляя: чего вдруг эти слова так пристали к языку? Странный вопрос, хотя последнее время трудно сваливать все провалы памяти на его собственный выход из криостаза десять лет назад.
Ворон, Танака и Майлз поспешили привести безмолвную фигуру в приличный вид, прикрыть, убрать бесполезные теперь провода, трубки, электроды, нелепую шапочку. Майлз разгладил короткие черные волосы за ушами. Их блестящая гладкость придавала лицу женщины средних лет выражение мудрое, но безжизненное. Майлз попытался представить, с какими волосами ее помнят дети. Забавные мелочи вроде таких могут играть непропорционально огромную роль. Привели в порядок быстро, но как-то бестолково, подумал он.
Скорее, пусть все это скорее закончится. Майлз подошел к двери и распахнул ее.
Джин, Мина и Форлинкин вошли гуськом. Проходя мимо, Форлинкин метнул в Майлза взгляд, и особой любви в том взгляде не было. Джин вцепился консулу в свободную руку, когда они подошли к столу. А на кого еще мальчик мог опереться в скорбный час?
Дети стояли и смотрели. Губы Мины приоткрылись в изумлении. Джин поднял глаза на Майлза в немом вопросе: «Что это?»
Отступив с видом одновременно гневным и печальным, Мина сообщила:
– Это совсем не наша мамочка!
Глава двенадцатая
Майлз едва сдержался, чтобы не брякнуть по-идиотски: «Ты уверена?» Оба напряженных личика не выражали ни капли сомнения.
– Тогда кого, – он подавился словами, повернулся, уставившись на Ворона, на обернутую фигуру на столе, – …это мы только что… – сказать «убили» было бы несправедливо, да и не точно. И, как сильно подозревал Майлз, глубоко оскорбительно для и без того расстроенного крупного специалиста по разморозке, – …только что… – к счастью, кажется, никто не потребовал от него закончить предложения.
– Цифры на бирке совпали. Во всяком случае, те цифры, что вы мне дали, – пояснил Ворон.
Так, значит, либо Майлз ошибся, списывая шифр из банка данных криохранилища (а он точно знал, что это невозможно), или же кто-то подмухлевал с шифром заранее. Кто-то. Зачем-то. Хотели скрыть? Чтобы защитить замороженную Лизу Сато от похищения сподвижниками, кем-то из ООНН? Или Майлзом? Глупости, да кто на Кибо-Даини мог бы вообразить, что любопытный Имперский Аудитор проявит интерес к этому вопросу? А может, просто