Когда завтра настанет вновь. Евгения Сафонова
в Самайн пошалить! Тем более Лугнасад[10] скоро. – При нашем приближении стеклянные двери на улицу гостеприимно раздвинулись, вынудив подругу сощуриться, пряча зрачки от света за длинными ресницами. – Хорошо хоть всю Дикую Охоту из потустороннего мира не вытащил… Так мы сегодня к тебе или ко мне?
Спускаясь по крыльцу к кленовой аллее, я быстро вывернула руку ладонью наружу, скрестив пальцы в оберегающем жесте (с Дикой Охотой лучше не шутить). Запоздало вспомнив, что мы договаривались после практики посмотреть ещё пару серий «Кодекса Форбидена», хотела было ответить, что сегодня мне в принципе не до гостей, но вспомнила, что должна вести себя как обычно.
– Лучше к тебе. – Уж точно не к нам, где ждут бардак в моей комнате, мама, запершаяся в спальне, и Эш с лицом ледянее обычного. – Только я сегодня ненадолго.
– А что так?
– Дела.
Гвен вздохнула, доставая графон. Над короткой трубочкой всплыл и замерцал голографический экран – на сей раз небольшой, с ладошку, не чета полноформатному, который мы использовали на уроках.
– Окей, напишу маме, что ты у нас обедаешь…
Перешагивая через кленовые тени, мне хотелось сказать ей искреннее «спасибо» за отсутствие расспросов. Впрочем, сейчас подруга уже привыкла, что время от времени мне, глубокому интроверту, нужно побыть одной. Когда мы только познакомились, в ответ на такое заявление она обиженно поджимала губы, думая, что надоела.
По правде говоря, дружескую болтовню с Гвен действительно нужно было дозировать: небольшими порциями, до учёбы и пару часов после. Передозировка грозила хронической усталостью и ушами, увядшими от болтовни.
Мы неторопливо шли по скверу, приближаясь к перекрёстку, за которым начинались жилые кварталы. Гвен сосредоточенно набивала сообщение маме, расчерчивая пальцами голограмму экрана; асфальт пустой дороги купался в прозрачном горячем мареве – три часа, разгар жары. Видимо, все водители предпочли пересидеть это время дома. На светофоре горел зелёный, но он уже начинал тревожно мерцать.
– Перебежим? – убирая графон в карман, предложила нетерпеливая Гвен.
Я сорвалась с места, устремившись к пешеходной «зебре», и мы вприпрыжку выбежали на дорогу в миг, когда зелёный сменился красным.
В миг, когда я поняла, что по ту сторону перехода стоит оно.
…следующие мгновения тянулись бесконечно долго.
Вот я смотрю на безликую тьму, зависшую в паре сантиметров над землёй, явившуюся из моего кошмара.
Вот по спине волной прокатывается беспомощный ужас, сковывающий по рукам и ногам, заставляющий застыть на месте.
Вот кожу обжигает мерзкое ощущение от безглазого взгляда, устремлённого на меня. Гвен медленно, странно медленно бежит через дорогу навстречу монстру, оставляя меня за спиной; я хочу крикнуть ей «стой», позвать на помощь, сделать хоть что-то, но язык мой отнялся, как и моё тело.
Следом я слышу истошный визг тормозов.
Я поворачиваю голову, с каким-то
Кельтский языческий праздник начала жатвы и осени, отмечался 1-го августа.