Хеймдалль. Петр Андреевич Воскресенский
лица, но внутри не получилось остаться равнодушным: с одной стороны выглядело все это глупо, по его мнению, а с другой, Хродмар так искренно произнес свои слова, что было приятно их услышать.
– Тебя от жара разморило что ли? Хм-м, ладно, ты тоже хороший друг, – смущенно сказал Ингольв.
– Ты знаешь… Ингольв! Знаешь! Мне хочется, чтобы мы прямо сейчас пошли в лес и заключили нерушимый союз побратимства… – Хродмар запнулся, будто сам не поверил в то, что произнес. – Гол ведь тот, у кого сзади нет своего брата. Думаю, родители будут только рады, они уже успели привыкнуть к тебе, что скажешь?
Ингольв не предвидел такого исхода. Он даже ощутил уязвимость перед Хродмаром в силу причины, по которой он оказался в Ютландии, и заколебался. Ему понравилась семья Хродмара, быть может и сам Хродмар, но в первую очередь не стоило забывать: он – его испытание, поэтому вряд ли станет когда-нибудь дорог и небезразличен Ингольву. В то же время, он был обязан всегда находиться рядом с ним, ведь смысл его испытания заключался в следующем: перевоспитать Хродмара, изменить его, выковать в нем истинный северный дух, иначе наступит Рагнарёк. Таково слово Хеймдалля.
– Ты чего молчишь? – допытывался тот.
– Это очень серьезное решение, Хродмар, я не готов брать такую обязанность на душу. Подобные ритуалы нельзя проводить вот так просто, как с дубу…
– Да ладно тебе, я знаю одних тут…
– Нет, – отрезал Ингольв.
Хродмару горько было это слышать, особенно после недавнего разговора. Поддавшись возникшим чувствам, его лицо исказилось отчаянным гневом, и он ненамеренно выплеснул свое негодование:
– То же мне друг! Приживала, чтоб его!
Ингольву стало тяжело и неловко, но в первую очередь он испугался того, что все силы, брошенные им на завоевание доверия Хродмара, могли оказаться потраченными впустую. Что делать?
– Д… добро… давай… – нехотя произнес Ингольв.
– Я возьму копья! – радостно вскликнул Хродмар, устремившись обратно в кузню.
Затем, под шляпой Одина24, когда он приоткрыл свое левое веко25, они отправились в лес, к тому самому ясеню, у которого им суждено было встретиться. Хродмар принес копья и принялся вырезать длинный слой дерна с землей, пока Ингольв, разведя огонь, занялся вырезанием рун вдоль древка. В голую почву он воткнул четыре исписанных рунами копья. Они держали на себе кров из срезанного слоя земли. Несколько раз Ингольв и Хродмар прошли под аркой клятвы, потом встали друг против друга. Хродмар резанул лезвием вдоль ладони, кровь засочилась. Тоже самое сделал Ингольв. Они опустились на колени под аркой и багряными ладонями смешали землю с росой жизни26. Затем они пожали руки. Во время кровавого рукопожатия Хродмар вдруг прошептал:
– Ты знаешь, что говорить?
Ингольв смутился пуще прежнего, ему придется еще и самому провести ритуал побратимства, но другого выхода он не видел, поэтому начал неуверенно говорить:
– Я призываю в свидетели трех богов, Фрейра, Ньёрда и великодушного
Шляпа Одина – ночь.
Приоткрытое левое веко Одина – месяц.
Роса жизни – кровь.