Хеймдалль. Петр Андреевич Воскресенский
себе из них пояса, да-да!
– Офейг, не зли меня, я выковал этот топор, – неуверенно стоял на своем Хродмар.
– Нет, его выковал не ты, этот топор выковал сам себя, я знаю!
– Ты крот что ли? Здесь мое имя, вот, видишь? – указал Хродмар своим пальцем на руны.
– Имя! Имя может дать только создатель! Твой топор ворует имена! Он похититель имен! Потому что у самого нет имени! Да-да!
– Ты что несешь? Да не может быть такого! – опешил Хродмар.
– Это он убил, он сам! Безымянный!
Кажется, слова хранителя мешка привлекли внимание одного из ратников. Он повернул голову в их сторону и прищурился – это был Вестейн.
– Тихо ты! – не подав виду, зашипел Хродмар, – поди всем расскажи еще!
– Это он убил Агнара, он убил, да-а, оно и неудивительно. Суть кроется в имени – не понравилось ему имя «Агнар», нет, оно чужое, а вот «Хродмар» – так это другое дело! Это-то близкое, родное! Зачем ему становиться «Агнаром»? Незачем! Всем не любо привыкать заново!
– Да с чего ты это взял!?
– Головушке моей ни тролленька не ведомо, а вот владычица! Владычица-то все знает! Вот, погляди…
Офейг раскрыл мешок, повеяло старой древесиной. Он, запрокинув голову к небу, заворошил там рукой и вытянул руну Хагалаз.
– Ага! Видишь, да, видишь? – очарованно сказал Офейг, приблизив ухо к руне, словно она что-то ему нашептывала.
Хродмар промолчал и ускорил шаг, чтобы поскорее отделаться от своего собеседника.
***
Змей Сидрока летел первым. Весла крыльями поднимались и опускались. Корабль игриво поскрипывал, будто мурлыкал. Гребцы общались, но чаще ругались, поскольку на борту был один человек, по имени Йофрид, который, хлебом не корми, любил всех всячески подначивать да выводить из себя. Он крикнул рулевому:
– Эй, брюхо! Налей-ка мне меда!
Его рог передавали друг другу гребцы из рук в руки в самый хвост драккара, один сострил:
– Плесните этой селедке меду, совсем малый обессилел!
Хавлиди, сидевший за румпелем, тоскливо достал свой маленький бочонок с медом и засетовал себе под нос: «Кто ж меня за язык тянул, брал ведь для себя!»
Йофрид же, что касалось препирательств, никогда не оставался в долгу:
– Давайте скорей пришвартуемся, я покажу этому обжоре какими опасными селедки бывают!
Тут рог передали обратно, ответив ему:
– Эй, кисель, держи!
Рог вернулся обратно своему хозяину в руки, но так небрежно, что по пути пол напитка богов расплескалось. Йофрид жадно опрокинул остатки в свое горло, а ему вдогонку крикнули соседи:
– Э! Тебе ведь плюнули туда!
Но Йофрида это ничуть не смутило, он лукаво указал пальцем на стальной ободок с рунами, мол, выкусите, ребятушки, любой яд какой не влей – обернется в лекарство!
– Могли бы придумать чего-нибудь получше, не мужики, а ромашки!
– А ну иди сюда! – не выдержал моряк.
Эта беседа так и длилась бы до следующей остановки, но на правом берегу из зарослей вышел человек с