Зеркало для невидимки. Татьяна Степанова

      – Потом я до трех репетировал. Потом мы номер жены прогнали по-быстрому, ну и все. Обычно в семь у нас вечернее представление. Ну а позавчера цирк, как и сегодня, был закрыт.

      – И как расстались в обед, так больше Севастьянова не видели?

      – Нет. Я же говорю – у меня репетиция была.

      – А вечером?

      – Что вечером? Животных покормил да на боковую. Сейчас у нас тут все как сурки отсыпаются. Ну, если кто, конечно, ночью не репетирует.

      – Есть и такие? – Колосов не удержался от насмешки. – Что же это неймется-то?

      – Я же говорю, манеж один. А нас много.

      – А что за человек был Севастьянов?

      – Юркий. Крутился много по нашим делам. Но дельный.

      – Вы его, так понимаю, не очень хорошо знали?

      – Он недавно у нас работает, – сухо сказал Геворкян, – точнее, работал.

      – Последний вопрос: вы здесь, при цирке, живете или квартиру в городе снимаете?

      – Здесь живу. Мы с женой здесь.

      – Неразговорчивый у нас Баграт, клещами тянуть каждое слово надо, – сказал администратор, когда Геворкян ушел. – Жена его, Лена… Вообще-то на сцене у нее псевдоним – Илона. Звучный, правда? Так вот, Лена даже обижается. А что сделаешь? Молчун. Но дело знает. И номер у него – соль арены, так сказать. В лучших традициях «индийских факиров» – дореволюционная школа еще. И с животными хорошо работает. Вы бы видели его лет этак пятнадцать назад на сцене Сочинского цирка с дрессированным бегемотом! Такая красота! У нас, увы, бегемота нет. Не по карману такая роскошь. Но экзотические животные у него в номере присутствуют – змеи, крокодил, попугаи. И сердце он золотое! А если бы знали, какой кулинар!

      – Пал Палыч, вы еще кого-то хотели пригласить, с кем я мог бы поговорить о Севастьянове. – Колосову казалось, что он в который уж раз пробкой затыкает фонтан красноречия старика.

      – Да где же этот Генка? Кася! – Воробьев снова высунулся в дверь. – Ну, нашла Коха?

      – Он во дворе, в разделочном, – там машина с мясом пришла. Он отойти не может, разгружает. Говорит: нужен если кому, пусть сами к нему идут! – зычно известила билетерша.