Блеск тела. Вадим Россик
как нигерийский наркокурьер. Знаем мы такие трюки!
– И что мне теперь делать? – растерялась Траулько. – Когда начнут проводить вскрытие, то бриллиант обязательно найдут.
Руководство на минуту задумалось.
– В общем, так. Если хочешь получить повышение, остальные сорок тысяч и мою крепкую мужскую дружбу, отправь тело с бриллиантом мне в Москву. Я думаю, это будет самым надежным вариантом. Незачем заранее доставать из уголовного брюха мой «Сверкающий Могадишо». Пусть труп послужит сейфом, ха-ха! Короче, майор, жду бриллиант не позднее понедельника.
– Будет сделано, – пообещала Траулько. Она уже собиралась закончить разговор, но руководство вдруг спросило с подозрением:
– Надеюсь, Фрутков, этот жадный урод, зачатый пьяным свекловодом, ни о чем не догадывается?
– Я думаю, нет, – покривила душой Траулько.
– Ну, хорошо. Тогда действуй, майор!
Отдав цэу2, руководство занялось своими руководящими заботами, а Траулько – своими мелкими.
На утренней оперативке подполковник Пучегоров, грозно окаменев лицом, попросил Траулько поработать до вечера – коллега, который должен был ее заменить на дежурстве, приболел. Или ушел в очередной запой, что тоже было вполне вероятно. Как известно, просьба начальника – это вежливый приказ, поэтому Траулько, с показным энтузиазмом, согласилась, ехидно гаркнув про себя: «Яволь, мой фюрер!»
– Я понимаю, Ольга Владимировна, что вы устали, что у вас семья, что вы женщина, но настоящих женщин в полиции нет. Есть сотрудники. Добросовестные и… остальные. Полиция – это ежедневный тяжелый труд! Не стоит забывать, товарищи офицеры, что именно труд из обезьяны сделал человека, хотя из коня – транспорт. Но тут уж кому как повезло, – веско произнес Пучегоров, глубокомысленно оглядывая своих подчиненных. На лице подполковника глубокомыслие было написано постоянно, но только на лице. Внутрь оно не проникало. Заместитель Пучегорова, похожий на отвлеченную идею, прилежно пошелестел служебными документами. Остальные не реагировали никак.
Если честно, Траулько и сама не собиралась домой. Она только разрешила себе поспать часик на узком диванчике в кабинете, а потом снова окунулась в рискованные будни борцов с преступностью. Разумеется, первым делом она достала свою косметичку и начала приводить себя в порядок, тихонько напевая: «Наша служба и опасна и трудна…» Всего через час Траулько выглядела вполне прилично. Она улыбнулась себе в зеркальце своей самой очаровательной улыбкой. «Красавица – это образ жизни!» Теперь можно было заняться поручением руководства. Траулько ни в коем случае не могла упустить обещанные деньги. Она не хотела, чтобы все дети ели сладкую вату, а ее – обычную. Траулько достала из сумочки незаработанную пачку долларов, положила ее перед собой и, глядя на купюры, горячо попросила Господа, если он есть, встать на ее сторону баррикады.
И Господь не подвел ее. Едва Траулько успела спрятать деньги в сейф, как кагтавый сержант Соскин, с гитлер
Цэу – ценные указания (сокр., бюрократ.)