Москва против Мордора. Алексей Поликовский
Они раздают цветы направо и налево. Я встречаюсь с парнем глазами, и он протягивает мне гвоздику: «Возьмите и вы тоже!» Некоторое время я двигаюсь в плотной толпе с цветком в руке, но он мне мешает записывать в блокнот, и тогда я передариваю его девушке, которая сияет так, как будто у нее сегодня праздник.
Народу меньше, чем на предыдущих митингах и маршах, но и площадь меньше. Толпа плотная, проталкиваться трудно. Рыжков со сцены спрашивает, пробуя микрофон: «У Александра Сергеевича слышно?» – «Слышно!» – радостно отвечает сразу пара сотен голосов. Митинг начинается и продолжается речами, которые повторяют те, что уже были сказаны на Болотной, на Сахарова и снова на Болотной; и на прежние слова люди с прежним упорным энтузиазмом кричат: «Да!» и «Мы придем!», но уже что-то новое и что-то тревожное витает в воздухе ранней весны, в быстро темнеющем небе, в атмосфере этого старомосковского места, помнящего Достоевского, Есенина и первых диссидентов.
Большая часть ораторов движется по привычному желобку привычных слов и кличей, но трое улавливают весну в еще холодном воздухе и новый неясный горизонт в движении сотен тысяч людей. На заднике небольшой сцены ярко и празднично сияют слова «За честные выборы!», но выборы прошли, а дальше что? Митрохин говорит о том, что надо дать себе отчет: выборы проиграны (по площади идет недовольный гул, и он поправляется: «выборы в нечестных условиях») – и нужно начинать новое движение к новым целям. Навальный говорит, как всегда, с угрозой: завтра мы развернем огромную пропагандистскую машину, которая достанет каждого жителя маленького городка, и через полгода каждый житель России будет знать… Тут он перечисляет всем известные фамилии, а также нефть, газ и прочие сокровища страны. Удальцов, выходящий к микрофону уже во тьме вечера, и вовсе выбрасывает к чертовой матери дальние планы, умные стратегии, замысловатые витийства и красивые кличи: «Мне надоело это… сегодня придем, завтра уйдем… Я вам говорю, сегодня я отсюда, с площади, никуда не уйду. Я тут останусь! Кто со мной, присоединяйтесь!»
Диспозиция митинга такова: плотная двадцатитысячная масса людей начинается от ступеней кинотеатра «Россия» и продолжается до Тверской. Безумного разноцветья флагов, которое было на Якиманке, нет, флаги «Яблока», ПАРНАСа, «Левого фронта» веют у сцены, и среди них затесался один имперский. Разделения на идеологии и убеждения нет, это общество в миниатюре, а вернее, активное его меньшинство, вышедшее прокладывать путь. Масса людей бродит, передвигается, иногда слушает ораторов, иногда скандирует и кричит, иногда вступает с ораторами в диалог. Когда Рыжков в очередной раз спрашивает со сцены, придут ли люди на марш 10 марта и будут ли приходит еще и еще, парень рядом со мной отвечает ему не без раздражения, как на вопрос дурацкий и докучливый: «Да придем! будем приходить! как на работу!» Все смеются.
Отдельных групп две. Слева, у «Известий», занимая всю проезжую часть,