Двое для трагедии. Том 2. Анна Морион
меня. Он проверял, насколько я люблю Седрика, и смогу ли лгать ему, убеждая в том, что со мной все в порядке, в то время как моя собственная жизнь мне уже не принадлежала.
И все же, я была несказанно рада услышать голос возлюбленного. Быстро схватив телефон и плюхнувшись на кровать, я с силой нажала пальцем на экран.
– Седрик! – едва сдерживая слезы радости, воскликнула я.
– Вайпер! Где ты сейчас? С тобой все в порядке? – раздался в трубке голос Седрика, и я вдруг испугалась, что не смогу сдержать эмоций и разрыдаюсь.
Нет, нельзя плакать! Седрик должен думать, что я счастлива!
– Со мной все отлично! Сегодня хочу сходить на пляж и посмотреть на океан, – начала я плести свою ложь. Это было ужасно трудно – лгать самому любимому человеку. Точнее, вампиру.
– Замечательная идея. Я рад, что у тебя все хорошо. В каком отеле ты остановилась? – мягко спросил Седрик, и я растерялась: я не знала ни одного названия из отелей Рио-де-Жанейро.
– В том, в котором ты заказал мне номер, ты ведь знаешь, как плохо я разбираюсь в подобных вещах, – нашлась я, вспомнив о том, что Седрик заказал для меня номер в лучшем отеле.
– Тебя встретили? Тебя должны были встретить.
– Да, прекрасно встретили! За мной приехали на машине, и номер у меня просто великолепный! Отсюда виден океан! – с нотками фальшивой радости, лгала я.
– Вайпер, с тобой точно все в порядке? – неожиданно заботливым тоном спросил Седрик.
– Конечно! Я в полном порядке! А что?
– У тебя странный голос.
– Я только что проснулась, – выкрутилась я. – Вчера я так устала, что сегодня проспала весь день. А как ты?
– Тоже отлично. Через три дня будет свадьба Маркуса.
– Но ведь они назначали свадьбу на восемнадцатое августа! – удивилась я такой поспешности.
– Да, но сроки сдвинулись, к тому же, все наши родственники и друзья уже собрались. Но не будем об этом. Не хочу делать тебе больно этими разговорами.
Напоминание о чешской вампирской охоте вернули мне образ Грейсона, пьющего кровь, и меня вновь передернуло от воспоминаний и отвращения – я сразу подумала о том, сколько людей будут убиты.
– Седрик, прошу, не убивай никого на охоте, – тихо попросила я. – Я не смогу вынести этой мысли.
– Я не могу пообещать тебе это, – серьезным тоном ответил Седрик. Меня охватило уныние. – Мне нужно будет убивать.
– Тогда убивай не так много, как остальные, – прошептала я, и, почувствовав, что не желаю больше разговаривать с ним, добавила: – Извини, но я ужасно проголодалась. Я как раз заказала себе много вкусностей. Позвонишь мне потом?
– Да, конечно. Кушай. И приятного аппетита.
– Спасибо! Тебе тоже! – с сарказмом вырвалось у меня. Я поспешно отключила звонок.
Благодаря Грейсону, портрет вампира предстал передо мной в полном свете: жестокий, сильный, бесшумный убийца, незнающий жалости. И Седрик – такой же. Он убивает людей и пьет их кровь. Он такой же безжалостный