C-dur. Алексей Ефимов
прибыли в пункт назначения вьюжным декабрьским вечером. Страшное захолустье. Глушь. Город с очень большой натяжкой. Поселившись в трехэтажной гостинице в люксах (удобства не в коридоре, а в номере, в этом весь люкс), они решили отужинать в маленьком затрапезном баре через дорогу: выпить, расслабиться и – кто его знает? – может, познакомиться с девушками.
Поздний ужин не задался.
Под взглядами местных жителей – не очень-то дружелюбными – расслабиться не получилось. Напряжение чувствовалось с первой минуты. Явственно пахло дракой. Кое-как выпили, закусили, без всякого настроения, и быстренько двинули к выходу.
На улице их ждали. Четверо. Двое с ножами. Виктору приставили нож к горлу в прямом смысле этого слова.
В общем, банальный разбой. Жизнь или кошелек.
Когда все закончилось, Витя позвонил папе. Дрожа от ярости, он рассказал все в подробностях, описал приметы грабителей (запомнил он на удивление много) – и уже через каких-то десять-пятнадцать минут местные стражи порядка были подняты по тревоге. Еще бы – ограбили сына полковника областного УБЭПа! Рьяно взявшись за дело, искали несколько дней, но – не нашли. Даже тощего лысого парня, явно бывшего зека. Отец Виктора был взбешен. Он хотел всех уволить, но местным сошло с рук. Дело закрыли.
– Спасибо за кофе, пойду, – сказал Виктор, вставая. – С Белявским поговорю, прочищу ему мозги. Но скоро мы его выгоним.
Они прошли в кабинет, и Виктор вышел в приемную.
Оксаны здесь не было. Ольга делала вид, что работает. Она встретила шефа улыбкой, но стерла ее, увидев его каменное, неживое лицо.
– Оксана придет – зайди, – сказал он ей холодно.
– Да, Виктор Александрович.
Всматриваясь в него и внутренне сжавшись, она пыталась понять, в чем провинилась.
Более ничего не сказав, Моисеев прошел к себе.
Он подошел к окну.
Солнце жарит нещадно. На небе ни облачка. Полный штиль. Пыль. Над размягченным асфальтом – томное марево. Мычат коровы, предчувствуя скорое умерщвление. Водитель «Волги» залез под капот и чинит что-то в старых изношенных внутренностях. Жара, пыль, «Волга» – там, за стеклом, а здесь, в кабинете, прохладно и чисто. Так и должно быть.
Он сел в кресло.
Через минуту вошла Ольга.
Она была скована, напряжена. Он молча смотрел на нее, и она чувствовала, что сейчас что-то случится. Что-то очень плохое.
– Как поживаешь? – спросил наконец он.
– Я соскучилась по тебе.
– Закрой дверь.
Это вселило в нее надежду. Он хочет заняться с ней сексом. Ей нравилось, когда они делали это здесь: в кресле, у стены, на столе, а больше всего – у окна: стоять, опершись локтями о подоконник, смотреть в окно и чувствовать, как он входит в нее. Она мгновенно кончала. Ее возбуждал риск, что их могут увидеть с улицы. Не меньшее удовольствие доставляла ей мысль о том, что там, в приемной, Оксана все знает. Только ей – единственной из всех – она все рассказала, тогда как другие довольствовались намеками