Сказания хори-бурят. Девятый том. Алексей Тенчой
поездок по Дхарамсале. Этот человек – вторая фигура в буддизме по значимости, но общаться с ним легко и просто. Он обладает великой добротой, и в его поведении нет никакого намека на его исключительность.
Мне всегда было интересно понять, как проходят встречи учеников с Учителями. Каждый человек – это учитель и ученик одновременно. Если Учитель достиг реализации в практике, он передает знание совершенно особым, невидимым со стороны, но действенным способом, который мощно ощущает ученик. Я смотрел на Богдо-гэгэна и начинал понимать, какое значение в простой повседневной жизни имеет понятие бодхичитты. Это отношение к людям без оценки, без разделения на плохих и хороших, своих и чужих, отношение к людям с открытым сердцем, с любовью и добротой, состраданием и заботой. Именно в этом и проявляется преодоление дуальности, «разделенности на два», от которой страдает большая часть людей.
Конечно, одного лишь наблюдения за жизнью человека, сумевшего достичь такого отношения к людям, недостаточно, чтобы развить эти качества и в себе. Но само общение с ним становится импульсом к тому, чтобы начать спрашивать себя – «Кто я?», анализировать свое отношение к жизни и окружающим тебя людям. Он учит людей быть счастливыми, отсекая все привязанности, объясняет сложные философские вопросы простым и доступным для понимания языком. Он показывает нам пример отношения к жизни и людям, желания жить, помогая людям найти свой путь и развить в себе Будду. В этом он и стал для меня Учителем.
Другим удивительным моментом было, что я ни разу не услышал от него никакой пропаганды буддизма, никакого намека на разницу в верованиях. Я увидел не на словах, а на деле проявление терпимости и принятия всех людей, независимо от их вероисповедания. Наверное, когда ощущаешь в себе высшие силы, то позволяешь людям идти к просветлению разными путями – лишь бы дойти. И хвала Учителям, что живут на нашей земле такие Просветленные, которые позволяют нам почувствовать божественную благодать.
Однажды к нам в гости пришел лама Сопа ринпоче. Во время чаепития Богдо-гэгэн попросил ламу Сопа положить внутрь статуи Будды Майтреи ингредиенты, которые он приготовит. Лама Сопа дал согласие и, попрощавшись, удалился.
Но после его ухода Богдо-гэгэн вспомнил, что не передал ламе Сопа тибетские сладости в дорогу. Пришлось мне отправиться в резиденцию ламы Сопа в ретрит-центр Тушита.
Когда я преподнес сладости, лама Сопа удивленно спросил меня:
– Так быстро! Это шун32 для статуи?
– Нет, нет, ринпоче, это угощение от Его Святейшества.
— О, передай ему спасибо! Но сначала выпей тибетского чая, – по-детски засмеялся лама Сопа, а я не переставал восхищаться его оптимизмом и жизнерадостностью.
Когда я собрался уходить и вышел во двор, то увидел, как лама Сопа приготовился для проведения ритуала Туйсол. Его лицо закрывало мигдре33. Только он взмахнул травой куша и окропил окружающее пространство освященной водой, как тут же пошел дождь.
Шун – это мантры для наполнения статуй, напечатанные на бумаге и скрученные в трубочку для удобства закладки внутрь статуи.
Мигдре – вуаль из нитей, закрывающая верхнюю часть лица.