После маскарада. Юлия Ли
в описание окрестностей довольно деталей, чтобы, когда Черрути очнулся, он ощутил себя в месте вполне знакомом.
Он спросил, как здесь оказался, и невольно улыбнулся, увидев перед собой Риту в ее очаровательном белом платьице с рукавами-крылышками. Она подхватила инициативу, стала стрекотать по-итальянски, доверительно переходила на шепот, касалась руки пациента, наклонялась к нему, за какую-то минуту полностью завладев его вниманием. Чертовка! И чего удивляться и бледнеть от ужаса при виде того, как кто-то пользуется набором психологических уловок, делая это так умело и не проявляя при этом никакой неловкости. Похоже, Рита просто не осознавала того, что делала. Манипуляторство было у нее в крови, в подсознании. Она была точно птица, которая умела летать, совершенно ничего не смыслив в аэродинамике.
Притаившийся неподалеку Грених наблюдал за их беседой. Часы дрожали в его пальцах, десять минут казались вечностью, а меж тем пациент был полностью во власти очарования Риты, отвечал, улыбался, выпил кофе, вынесенный официанткой в белой форменной шапочке, хотя Грених предупреждал не давать ему ничего.
Усыпил Константин Федорович его двумя громкими щелчками у висков и резким возгласом: «Усните!» тоже по-итальянски.
Лицо Риты перекосилось от негодования.
– Ты явился слишком быстро, – бросила она. И принялась гладить разметавшиеся по столу волосы итальянца. – Он ведь больно ударился.
– А я, кажется, просил ничем не поить пациента. После кофе о каком гипнозе может идти речь!
Тут же подбежали Петя с надзирателем, под изумленными взглядами публики они подхватили больного и понесли в сторону санитарного автомобиля. Грениху пришлось задержаться, пока не явилась официантка, которой заранее все было объяснено и уплачено за участие. Девушка принесла извинения гостям, отчаянно отвлекала внимание тех, кто пришел в особенное удивление и принялся вскакивать и что-то кричать Грениху вслед. Но профессор уже ретировался.
– Мне одно непонятно, – шепотом проговорила Рита, когда все благополучно расселись в кузове санитарной машины, а шофер завел мотор. – Как вам удается одним словом «Проснитесь!» и «Усните!» переключать людей из состояния бодрствования в сон и обратно? Подойди ко мне кто сзади, щелкнув у висков пальцами и гаркнув в затылок это ужасное «Усните!», я просто залепила бы ему оплеуху.
Грених улыбнулся, придав своему лицу наигранную загадочность.
– Ну, скажи, Костя! – не выдержала Рита.
Вместо ответа Константин Федорович сначала указал на сопящего Черрути, на лице коего было запечатлено выражение блаженства, что говорило о возможном положительном эффекте от проделанной работы, потом провел указательным и большим пальцами по своим губам, изобразив автоматическую, непрерывную застежку-молнию. Сейчас лучше ей никаких слов не произносить – все они будут услышаны пациентом, отпечатаются в подсознании и привнесут нарушения в мышление, с таким большим трудом перешитое.
Рита отправила