Рюссен коммер!. Елизавета Александрова-Зорина
в бомбоубежище. А спать он стал на полу. И до утра кричал что-то во сне про наступление. Думаю, у него было ПТСР. И ты, кстати, тоже должна говорить с психотерапевтом.
Я поморщилась.
– Знаю, знаю, русские думают, что психотерапевт – это психиатр. Вместо терапии у вас подруги и водка. Хотя… – она на секунду задумалась, – знаешь, психотерапевты хорошо, но подруги и водка тоже. А у нас не принято плакаться друг другу в жилетку, никто не будет приезжать среди ночи с бутылкой, чтобы поддержать. Скажут: обратись к специалисту. И не будут отвечать на звонки, пока ты в себя не придёшь. Когда у меня была депрессия, мои друзья мне так и сказали: «Мы тебе не терапевты и не должны слушать твоё нытьё, вылечись, тогда и увидимся». А они хорошие друзья и любят меня, я знаю это.
За соседний столик сели двое шведов с детьми.
– Ты когда-нибудь жалела, что у тебя нет детей? – спросила я.
– Да, я часто представляю, что хожу, как это по-русски… беременная. Как у меня растёт живот и ребёнок внутри шевелится и плачет.
– А я не хочу ребёнка. Смотрю на своих подруг, которые их завели, – и на что похожа их жизнь?
– В России, наверное, материнство тяжело?
– Конечно. Пособия на подгузники даже не хватает. А если мать-одиночка? У нас же мужики алименты не платят, им даже на работе в этом помогают, официальную зарплату меньше оформляют. Ни свободного времени, ни карьеры, ни радости. А ради чего? Чтобы потом, после климакса, не пожалеть, что не родила.
Я осеклась, виновато взглянув на Гудрун.
– Ничего. Я не страдаю от этого. Грущу, но не страдаю.
– Вот, думаю, и я не буду страдать. Жду с нетерпением, когда перестанут спрашивать: «Ну когда же ты уже замуж выйдешь?», или говорить: «Ну хоть для себя ребёночка заведи». Как будто это собачонка какая-то, которую для себя завести можно. Ну, только если какого шведа найду. Рожу и вручу ему: на, возись.
Гудрун засмеялась:
– Хороший план.
Мне начинала нравиться моя шведская жизнь, спокойная и размеренная. Велосипедные прогулки, разговоры с Гудрун, соседские дети, играющие в мяч во дворе, бесплатные кинопоказы в англиканской церкви по соседству, шум моря и крик чаек, спектакли в театре «Драматен» с английскими субтитрами и опера «Онегин» в постановке российского режиссёра, курсы шведского языка, тягучие дни. Я подумала, что это впервые так со мной, чтобы совсем ничего не происходило, ни хорошего, ни плохого. Может, это и есть счастье?
Все давно уговаривали меня поставить Тиндер. «Найдёшь себе какого-нибудь шведа и останешься навсегда», – закидывали меня сообщениями. «Всё равно тебе обратно не вернуться. Ты же не хочешь сидеть пятнадцать лет». «Не будь дурой, выходи замуж и рожай. Шведы без ума от наших баб, шведские феминистки у них уже всю кровь выпили».
В Facebook, в рубрике «вы можете их знать», стали появляться только Нильсы, Есперы и Стефаны. Google-direct начал выдавать объявления: «Вам 35? Красивые и одинокие шведы ищут себе русскую жену!» Фотографии одиноких шведов прилагались. Большой брат, похоже, следил за мной, и это был не Кремль.
Я