Игрушка для драконов. Инесса Иванова
выпалила и тут же поняла, что краснею.
Мужчина вмиг оживился, лениво-вальяжная томность позы исчезла. Дракон встал и в два шага подошёл ко мне. Он стоял так близко, что, несмотря на внешнюю холодность взгляда, пронзающего меня, стало жарко, будто в душно натопленной комнате.
– А вы умеете? Такое под силам единицам. И Эдриксы уже знали бы об этом.
Я какое-то время молчала. Что ответить: сомневаюсь, что умею, но мне так нужна ваша помощь?
Мужчина разочарованно хмыкнул, отвернулся от меня и неторопливым шагом направился к двери. Внутри меня всё оборвалось:
– Я быстро освою. Во мне же течёт кровь чёрных магов!
– Этого мало, – не оглядываясь, произнёс на ходу Дракон.
– В детстве у меня уже получилось!
Мужчина, уже взявшийся за ручку двери, замер и спустя несколько мгновений в задумчивости обошёл вокруг меня, всё так же застывшую на одном месте. Я чувствовала исходившую от Дракона неприязнь, но сейчас у меня не было выбора. Магический отпечаток, который мне удалось создать будучи двенадцати лет отроду, больше напоминал размытую череду картинок. Три кадра были похожи на смазанный дагерротип, но в них уже удавалось узнать место действия и участников тех событий.
– Покажите. Сколько листков вам надо?
Я ждала подобного приказа, поэтому подошла к столу:
– Три.
– Негусто, – отрезал мужчина, но тем не менее достал из нижнего ящика три плотных рулона серой бумаги. На них отпечатки получались наиболее яркими и долговечными.
Дальнейшее требовало холодного и спокойного разума. Беда в том, что присутствие злого Дракона с холодными глазами и насмешливой линией тонких губ нервировало и сбивало меня. Одновременно от его решения зависела моя судьба, а быть может, и жизнь.
Я вздохнула и попыталась вернуться в детство. В заброшенный деревянный дом с покосившимися дверьми, где лазила в одиночку, втайне от матери, когда мы летом навещали дальних родственников отца, живших почти у границы с Южным Каритом – государством воинствующих лесных эльфов.
Обследовать пустой дом казалось мне таинственным и нужным делом, достойным героя. Я хотела, чтобы отец гордился мной, хоть и не родилась мальчиком. Именно тогда я и наткнулась на старый сундук, полный посудного хлама и полуистлевших тряпок, бывших когда-то роскошными платьями. Это свидетельство другой жизни настолько ярко запало мне в душу, что я, переступив порог дома, принялась взахлёб рассказывать маме о своей находке. Она и попросила меня сосредоточиться, вспомнить всё до мелочей и провести руками над рулонной бумагой, использовавшейся для хозяйственных нужд.
Я с удивлением посмотрела на неё, но, видя, что она серьёзна, подчинилась. Всё остальное я помню смутно. Очнувшись, как от полуденной дрёмы, я открыла глаза и увидела на бумаге чёрно-белые рисунки. Смазанные, нечёткие, зыбкие, но они были настоящими! Будто сделанными нетвёрдой рукой начинающего художника.
Мама посмотрела на них, я поймала её полный тревоги взгляд.
– Никогда