Время перемен 4. Александр Леонидович Кириллов
она выбилась из сил, борясь с техногенной напастью. Действительно, вся пасть, голова и часть тела были обвиты порванной рыболовной сетью.
«Так это же Белянка! – вырвалось у меня, когда я увидел на здоровенной акуле плавник с вырванным пулей куском мяса. – Это моя давняя знакомая».
– Джордж, ты серьезно, расскажи об этом.
– Кэп, давайте притормозим, я спущусь и помогу ей.
– Джордж, я видел отчаянных отморозков, но таких, как ты, нет. Добровольно лезть в пасть шестиметровой акуле! Джордж, я не могу, я не прощу себе, если она слопает тебя или оттяпает руку или ногу.
– Я ей должен, встань в дрейф, кэп!
– Ну, Джордж, ну ты и сорви-голова! Боб, полный назад, стопори машину, мы ложимся в дрейф.
Операция по спасению акулы началась. Вооружившись кусачками и ножом, обвязавшись веревкой за плечи и торс, я спустился по штормтрапу, нырнув в воду, и стал подплывать к акуле. Я видел ее глаза, смотрящие на меня, как мне показалось, с какой-то обреченностью очень уставшего существа.
– Белочка, Беляночка, сейчас я тебе помогу, ты только не ешь меня.
Так, бормоча всякую ерунду скорее для своего же успокоения, я подплыл к ней и стал разрезать веревки сетей. Вначале у меня все тряслось, хотя я понимал, что она настолько ослабла, что даже ударить хвостом меня толком не сможет, а пасть наглухо обвязана сетью. Но, несмотря на это, вода – это ее стихия, а не человека, тут она королева, а я неумелый любитель, поэтому мне было реально страшно. Но работая, я так увлекся, что обнаружил себя подобравшимся к ее пасти. Акула просто лежала, покачиваясь на волнах, прикрыв глаза защитной пленкой-веком. Сверху за мной следили десятки глаз, а пара матросов держала веревку, готовые в любой момент потянуть меня вверх.
Акула из-за строения челюстей атакует как бы снизу, хотя у белой пасть так раскрывается, что мне кажется, будто ей все равно, как кусать. В общем, я сделал еще несколько надрезов под нижней челюстью и заорал, чтобы меня тянули, а сам уцепился за полуразрезанную сетку на ее пасти и голове. Меня стали поднимать, а я потянул сетку.
– Стой, твою дивизию, не идет, надо еще надрезать.
Снова меня опустили, только сейчас пасть акулы почти освобождена и… Мне снова стало страшно, зачем-то вспомнился замечательный советский фильм «Последний дюйм», где у главного героя, снимавшего акул на фотокамеру, эти акулы откусили кисти рук.
– Соберись, все идет замечательно, она не дура, все понимает, так что давай вперед и не бойся!
На палубах люди замерли в ожидании развязки. Нож все ближе и ближе разрезал путы, сковывающие пасть акулы, а накатывающие маленькие волны почти полного штиля покачивали меня, стукая мое тело о тело акулы. Я надрезал еще, еще и…
Рыбина резко дернулась, и сетка осталась у меня в руках, а перед моим носом оказалась пасть почти с метр в диаметре с очень красивыми конусообразными зубами в несколько рядов.
– Ах!
– Джорджи!
– Боже мой!
Акула ткнула своей зубастой мордой меня