Наследство разрушительницы. Екатерина Болотин
что он сказал? Про деньги что сказал?
Веселость подруги Арину смутила.
– Забудь! – воскликнула Света. – Выбрось его из головы.
– Что он сказал? – упрямо повторила Арина.
– Ничего не сказал. Сказал, что видеть тебя не хочет. Что с лестницы спустит, если придешь, – Света покосилась на подругу. – И не реви! Лучше думай, как жить дальше.
– Я не реву, – прошептала Арина, кусая губу.
– Ревешь! – рявкнула Света.
– Реву, – согласилась Арина.
– А ты не реви! – Света под возмущенные гудки решительно развернула машину.
– Ты что? – испугалась Арина.
– Ничего! Поедем к Глебу.
– К Глебу? Зачем?
Света оторвалась от дороги и взглянула на Арину.
– Слушай, подруга! – сказала она. – Хватит всего пугаться. Что это ты дрожишь? Баба с твоей внешностью должна смотреть на мир свысока. Ясно? Обязана плевать на все и на всех. А ты пугаешься.
– Я не пугаюсь, – Арина быстрым движением привела в порядок прическу. – Просто ехать к Глебу… На телевидение…
– Да, к Глебу. На телевидение. Ну и что? Тебя что пугает – телевидение или мой муж?
Арина промокнула платочком глаза и улыбнулась.
– Все! Ничего меня не пугает.
– Отлично! – Света рассмеялась. – И все же, возьми мою косметичку и приведи себя в порядок. Нам ехать еще четверть часа.
6
Игорь застегнул чемодан и поднял глаза на отца, стоящего возле вешалки.
– Ну зачем тебе в Израиле дубленка?
Профессор Парусников нерешительно пожал плечами. В голосе сына он слышал раздражение и понимал, что оно относится не к нему лично, а к затеянной им экспедиции. Негативное отношение сына к поездке в Израиль он ощущал уже несколько дней, но не мог понять, что именно не нравится Игорю. Профессор Крейман сдержал слово, и через три недели после встречи в кабинете Парусникова нарочный принес в институт письмо из министерства науки Израиля. На плотной бумаге с голубым гербом – канделябром с семью свечами – было написано, что Государство Израиль готово принять российскую археологическую экспедицию и предоставить ей все необходимые разрешения для проведения раскопок в районе поселения Мегидо. К письму прилагалась карта, на которой место раскопок было отмечено красным овалом. В послесловии перечислялась перечень документов, которые российская сторона должна представить для получения официального разрешения. Парусников завелся и развил бурную деятельность. Её результатом стало специальное совещание Президиума Академии наук, на котором на проведение экспедиции были выделены требуемые средства. После этого колеса административной системы закрутились с бешенной скоростью. Машинистки строчили на фирменных бланках многочисленные документы, их отправляли на согласование и на подпись. Составлялись списки участников экспедиции. Этот процесс, как обычно, сопровождался обидами и интригами. Парусников предпочитал держаться подальше от административной суеты и настоял