Этернум. Наталья Антарес
пословица «Близок локоть, да не укусишь». Для того чтобы получить доступ к меню параметров необходимо было в первую очередь авторизоваться посредством ввода соответствующего кода, чего мой уровень допуска, к сожалению, не позволял. То есть фактически я сотворила маленькое чудо, вот этими самыми руками вернув в строй высокотехнологичное инженерное оборудование, но повода трубить в фанфары у меня так и не возникло. В бешеной спешке я не учла наличие стандартного протокола безопасности, призванного оградить стратегические объекты «Этернума» надежным забором от внешнего вторжения, и предсказуемо напоролась на неприступную крепость, проникнуть в которую смог бы разве что гениальный хакер, но и то я сомневалась в существовании уникумов вселенной, способных за минуту взломать программное обеспечение, тоже не на коленке писаное.
Это был конец! Печальный и бесславный итог моей жизни, и как бы я не трепыхалась, как бы не билась в попытке предотвратить неизбежное, становилось всё очевиднее, что мои усилия пропали всуе. Я винила в случившемся лишь себя одну, хотя, наверное, при желании могла бы списать трагедию на недосмотр коммандера Рэнда, при обходе инженерного отсека не заметившего роковой вмятины на корпусе панели, или вообще разразиться проклятиями в адрес жестокого фатума. Но какое значение имел этот запоздалый поиск козла отпущения, если смерть никого не разделяла на правых и виноватых?
Перед лицом скорой гибели мне вдруг подумалось, что до того момента, как мы со старпомом дружно развили бурную деятельность, на «Этернуме» всё было не настолько и плохо. Да, команда массово погрузилась в беспробудный сон, но все до единого были целы и невредимы. Признаки угрозы отсутствовали как таковые, дышалось на корабле легко и свободно, даже пищевой агрегат не капризничал, а спокойно выдавал кофе с сэндвичами. Неужели Рэнд не понимал, что жесткий сброс бортового компьютера может привести к необратимым последствиям?
Я была знакома с ригорцем от силы четыре месяца, но среди «старожилов» «Этернума», годами служивших на звездолете, старпом прослыл образцом осторожности, на взгляд отдельных членов экипажа, порой даже чрезмерной, и склонности к необоснованному риску отродясь не демонстрировал. Даже капитан периодически позволял себе вольную трактовку положений Устава, но коммандер Рэнд на моей памяти никогда не отступал от правил, проявляя поразительную принципиальность во всем, что так или иначе касалось соблюдения инструкций. Мне было, черт возьми, прекрасно известно, что нынешнее поведение старпома категорически шло вразрез с Уставом, и еще там, на мостике, я понимала, на какое безумие мы собираемся пойти, но повлиять на решение Рэнда толком и не стремилась. Напротив, после кратких возражений, я поддержала старпома не словом, а делом, и вот, пожалуйста, настал час расплаты.
Что я могла исправить за полторы минуты? Ни-че-го. Быть может, это было чисто субъективное ощущение, но, по-моему, сирена перешла