Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть V: Лекарство о жадности. Михаил Роттер
очень хотел ему об этом рассказывать. И не потому, что делал из этого тайну, просто привычка: не болтать лишнего вообще, а по этому поводу тем более. В семидесятые годы, когда я начинал заниматься Карате, которое мне тогда так нравилось (после знакомства с мастером Минем я понял, что «за этими небесами есть еще небеса»), оно было под запретом, и много говорить о своих занятиях было не принято. Тогда я был молод и не понимал, почему так, ведь старое немецкое правило «Что знают двое, знает и свинья» никто не отменял. А занятия группы из 10–12 человек скрыть вообще невозможно, даже если и заниматься в каком-нибудь жэковском подвале. Так что говори – не говори, все равно те, кому «положено по службе», наверняка об этом знают.
Потом люди постарше мне объяснили, что так всем удобно. Те, кто занимается, занимаются чем-то секретным, запретным, от чего получают особенное удовольствие. Те, кто преподает, могут брать за это чуть большую плату: еще бы, ведь они преподают что-то запретное и потому рискуют. А тем, кому положено этот процесс контролировать, становится удобно это делать, ведь они прекрасно знают, где и когда это происходит. А если тренер настоящий, то могут и сами прийти потренироваться к нему «в подвал».
Потом, однако, я стал «по кускам» рассказывать Боре эту историю. А рассказать было о чем, потому что за то время, которое я изучал все эти восточные игрушки, мне перепало немало практик. Простых и сложных, «с претензией и без», современных и традиционных. Сколько их было – точно не знаю, но больше дюжины видов Ци-Гун наверняка. Похожая история была и с У-Шу, когда я перестал считать стили, которые изучал, после того как понял, что число их перевалило за дюжину.
В общем, один, два, три, …, дюжина, много.
Когда до меня наконец дошло (и надо сказать, в весьма зрелом возрасте), что это не что иное, как неумение останавливаться и, что еще хуже, обыкновенное накопительство, я понял, что этот «путь жадности» ведет в никуда и что пора мне со всем этим добром что-то делать. С воинскими практиками мне помог мастер Минь, с которым судьба свела меня еще раз. Он железной рукой отбросил ненужное и соединил самое важное в единое целое. Получилась достаточно странная смесь, которая тем не менее работала для меня намного лучше, чем все, что я умел до того.
Что же касается Ци-Гун, то тут мне пришлось делать все самому. Когда я задумался, то все оказалось очень просто. Заниматься любому человеку лень. А в старости к лени добавляется еще и недостаток сил. Понятное дело, чем сил меньше, тем больше нужно заниматься Ци-Гун, но чем сил меньше, тем заниматься становится сложнее и тем больше соблазн бросить все. Такой вот змей Уроборос, кусающий сам себя за хвост. Есть много мифических зверей, но Уроборос, пожалуй, мой самый любимый. Может, потому что он самый бестолковый (этакий щенок, гоняющийся за собственным хвостом) и мне его жалко. А может, в нем сокрыта некая недоступная мне мудрость. Не знаю, неважно.
Важно то, что чем человеку больше нужен Ци-Гун, тем меньше ему хочется его делать. И похоже, единственным лекарством было вписать Ци-Гун в свой быт, сделать