Харроу из Девятого дома. Тэмсин Мьюир
в таком чехле он – объект твоего негодования, ненависти и паники – казался приглушенным. Как абажур приглушает свет лампы.
После этого ты села на откидное сиденье рядом с Иантой и застегнула ремень безопасности. Босыми ногами ты касалась покрытого костью меча и смотрела, как бог в последний раз проверяет металлические застежки и пряжки на ящиках. Он легко погладил толстый камень гроба, задержал руку на долю мгновения, а потом остановился перед заклинанием, сиявшим на стене. Прижал кончик мизинца к одной из спиралей, очень осторожно, как будто пытался ее испортить. Венчавшие его кости нерожденных младенцев и листья заколебались на невидимом ветру.
– Великолепная работа… почти идеальный уровень углекислого газа в фиксаторе, – сказал он, доставая стилус из кармана. – Она была слишком хороша, чтобы умереть из-за этого, Мерси.
– А я не велела ей умирать, – огрызнулась Мерсиморн. Внезапно открытая дверь шаттла щелкнула и начала со скрипом опускаться, занимая то место, где раньше был пандус. С громким стуком она рухнула на свое место.
– Вовсе не нужно было рвать себе аорты. Команда твоих жутких флагманов вечно пытается принять мученическую смерть, даже если попросить у них апельсинового сока.
– Я велел Сарпедону объявить ей благодарность, – сказал он, постукивая по планшету, – но вряд ли это достаточная награда тому, кто чуть не истек кровью.
Коммуникатор у кресла пилота захрипел. Послышался голос адмирала:
– Мой господин, вы можете лететь. Ждем вашего слова.
– Открывайте крепления, – сказал император.
– Есть, – ответил адмирал Сарпедон, потом кашлянул и начал произносить то, что ты теперь считала обычной молитвой: – Царь Неумирающий, искупитель смерти, бич смерти, защитник смерти, взгляни на Девять домов и услышь их благодарность…
Постепенно послышались металлические голоса всей команды отсека.
– Да вверит себя ему вся вселенная…
Ты посмотрела в иллюминатор у себя за спиной. Темноватый четырнадцатый отсек осветился, там открывали какой-то внешний шлюз, а шаттл полз по направляющим, готовясь выброситься в открытый космос, будто жертвуя собой. Открылась бархатная чернота окружающего мира, ледяные звезды горели где-то вдали.
Тело вдруг встала рядом с тобой, и тебе пришлось напрячься, чтобы не потянуться к подолу ее грязной белой сорочки, к бледной рыхловатой плоти ее ног. Ты уезжала неизвестно куда и не понимала, что чувствовать.
Ианта скромно потупилась, как будто это дурное актерство способно было убедить хотя бы одно мыслящее существо. Под плащом у нее виднелась рапира – временами она высовывалась из-под перламутровой ткани. Поймав взгляд из-под бледных ресниц, ты увидела в нем жгучее предвкушение. Один глаз был голубой, второй – фиолетовый. Она выглядела как человек, ожидающий награды. Она очень волновалась. Звездный далекий взгляд остановился на тебе, и она робко прошептала:
– Может, возьмемся за руки в знак женской солидарности?
Увидев твой