Собственные записки. 1829–1834. Н. Н. Муравьев-Карсский
принуждены отступить. Нет сомнения, что честь защиты принадлежала Бебутову; но он не хотел признавать или, по крайней мере, мало признавал заслугу Бурцова, коего быстрое и решительное движение по Боржомскому ущелью понудило аджарцев отступить. К такому несознанию служило, может быть, поводом то, что Бурцов хотел все себе приписать и перехваченной им запискою Бебутова дал главнокомандующему первый известие об освобождении Ахалцыха.
Со стороны Бурцова некоторым поводом к неудовольствию на Бебутова служило следующее происшествие.
С давних времен существовала вражда между полками Ширванским пехотным (названным ныне полком графа Эриванского) и Херсонским гренадерским. Причиною сего было давнишнее соревнование сих полков. Херсонцы прежде отличались наружным видом своим и устройством; ширванцы, напротив того, были всегда замарашками. С другой стороны, ширванцы имели заслуженную славу боевого полка; херсонцев же всегда укоряли в неудачах и даже трусости, напоминая им потерянные ими в 1811 году под Ахалцыхом орудия[26], и на них вообще в деле всегда мало полагали надежды. В 1828 году они поправили отчасти несчастную славу свою при штурме Ахалцыха, и начальство отдавало им справедливость; но ширванцы с ними не мирились и в насмешках своих говорили, что на знаменитом приступе сем херсонцы только скидывали сапоги с убитых и даже раненых ширванцев. Вражда сия давно укоренилась в сих полках; вообще херсонцев не любили во всем корпусе, и они никогда не смешивались с солдатами других полков, которые никогда не приглашали их на кашу, как то водилось в других полках, если вновь прибывающие в лагерь опаздывали варить, и сами херсонцы никогда не славились гостеприимством.
С поступлением Бурцова в Херсонский полк, он приложил всевозможное старание для исправления несчастной славы полка своего и для сближения оного с другими полками, в чем он и надеялся успеть после смелых и удачных действий своих к освобождению Ахалцыха, защищаемого ширванцами. Прибыв в город, он тотчас пошел в госпиталь, где лежали раненые ширванцы и, выхваляя доблести их и терпение, сказал, что весьма доволен тем, что в сей раз херсонцам удалось принять столь сильное участие в славном деле освобождения Ахалцыха и оказать тем услугу храбрым ширванцам. «Мало делу помогли», – отвечали ему в голос раненые и непризнательные враги херсонцев ширванские солдаты. Дерзкий, гордый и несправедливый ответ сей огорчил Бурцова, и он в нем видел или полагал видеть отголосок защищавшего крепость Бебутова, который был того же мнения, почему и возродились у них неудовольствия.
В самый день прибытия Бурцова в Ахалцых ширванские солдаты, бывшие на вылазке, грабили предместье, оставленное аджарцами. Может быть, в числе их замешалось несколько херсонских солдат; но, верно, не в большом количестве, ибо они были приведены в порядке, не пускались в город, да и слишком устали, чтобы заняться грабежом. Одного или двух херсонцев ширванцы поймали, поколотили и представили начальству, считая город
Ошибка мемуариста: см. примеч. 102.