Эпоха полного абзаца. Эпический верлибр. Эдуард Вячеславович Струков
свой объект желаний,
слушать её тихий грудной голос,
трепеща нутром, умом и сердцем
от неясных самому себе помыслов.
Любовь развернула Степанова,
раскатала, словно прокатный стан,
сделала совсем другим человеком.
Закомплексованному очкарику,
выросшему среди собак, коров и гусей
в малолюдной лесной глухомани,
пришлось преодолевать себя,
ежедневно сражаясь за внимание
своей прекрасной дамы.
Степанов научился не бояться людей,
стал шустрым юным руководителем —
этаким «пламенным вождём»,
и не было ни одной баррикады,
на которую он не залез бы,
чтобы покрасоваться перед очами
своей недосягаемой возлюбленной.
Замечала ли она Степанова тогда?
Конечно, такое трудно не заметить,
чувства бродили во нём опарой,
он часами бродил вокруг её дома,
краснел от одного её взгляда…
Едва получив вожделенный билет,
Степанов неожиданно стал комсоргом школы —
предыдущая секретарь комитета,
весёлая толстушка-десятиклассница,
забеременев от своего соседа по парте,
со скандалом покинула школьные стены.
Степанов на радостях развернулся
во всю свою мощь и ширь —
собрания, заседания, тематические вечера —
«культмассовая работа» день за днём
делала из него другого человека,
немного циничного, слегка развязного,
этакую «затычку в каждой бочке».
В тюремном лексиконе он отыскал хорошее слово
для такого человека – «популярный».
Лучшее определение подыскать трудновато.
Фото из архива автора
Прошёл год, его «Ульяна Громова»
уехала поступать в большой город,
Степанов отстрадал положенное время,
он учился, жил и веселился, как умел,
потом что-то где-то напортачил,
его скинули из секретарей в замы,
зато выбрали в комсорги Снегурочку,
с которой они вдвоём как-то под Новый Год
вели нон-стоп весёлые школьные вечера —
и, конечно, он был на них Дедом Морозом.
Снегурочка была «зажигалка» ещё та,
пела в школьном ВИА всякую попсу,
Степанов таскал в том же ВИА аппаратуру,
переводил на русский импортные песни —
в общем, возымел новую симпатию.
Одгако как-то всё у них не срасталось —
вроде бы и девчонка знакомая,
простая, понятная, в доску своя,
не гнётся, но и не ломается,
он провожал её домой вечерами,
но как-то всё стеснялся близости
и оттого страшно сам на себя злился.
Десятый класс пролетел вихрем —
уроки, танцы, гулянки, дискотеки,
а на экзаменах Степанова «завалили»
самым