Регент. Серг Усов
оставить генерала Торма при недавно родившей Гелле, его министре промышленности. Необходимость руководить полками, оставшимися в Сфорце для защиты – неубиваемый аргумент.
– Может, и мне вместе с мужем в поход пойти, – спросила Гортензия.
Все прекрасно понимали, что магиня шутит, но Олег ответил серьёзно.
– Я возражаю, Гортензия, – сказал он. – Ты останешься на хозяйстве. Уля на днях возвращается в Псков, я ухожу вместе с этими орлами, – Олег кивнул на офицеров, – Клемения остаётся в окружении придворных Лекса и посланцев отца. Как бы она не совершила какую-нибудь глупость. Вся надежда моя будет на тебя и Клейна.
– Не волнуйся, Олег. – Гортензия перестала улыбаться, вновь становясь серьёзной. – Всё будет в порядке. Ты же знаешь, Клемения хорошо к тебе относится и все твои рекомендации будет выполнять. Но я, конечно же, прослежу, чтобы на неё не пытались влиять ни Доратий с Морнелией, ни ри Паснер с ри Астонгом, ни эта кучка лизоблюдов, прибывшая из Глатора вместе с герцогом Круном ре Таловом, – она немного задумалась. – Хотя, думаю, Нечай с его людьми нам с Клейном в помощь лишними бы не были.
– Лешик с Монсом справятся не хуже.
– Справятся, раз ты так считаешь, – легко согласилась она. – Только вы там на севере сильно не задерживайтесь.
– Постараемся, – кивнул Олег.
Маршал ре Вил, начавший в целом удачную кампанию – ему удалось полностью деблокировать Вил, столицу провинции и герцогства, и дважды нанести тяжёлые поражения бунтовщикам, в последние декады, как докладывал Агрий, растерял почти все преимущества, которые смог достичь в начале весны.
Под контролем бунтовщиков по-прежнему оставались все, кроме столичного, города герцогства – Галург, Верхний Ранск, Адийск и Тоборск. Но, главное, мятежникам удалось оставить маршала с очень небольшими запасами продовольствия и если не окончательно отрезать его от их подвоза, то значительно усложнить доставку. Типичная тактика партизанской войны, столь не свойственная средневековому тёмному крестьянству.
Обычно дальше чем убить своего владетеля вместе с семьёй и разграбить его замок или имение, крестьяне не шли. Подавляющее большинство из них верили в доброго короля и, восставая против своего владетеля, который, как они считали, поступал не по закону, ожидали от королевской власти справедливости. То, что все их предшественники на этом пути, дождавшись королевского правосудия, оказывались на колу или на виселице, следующих бунтовщиков не смущало.
Только в этот раз всё было по-другому. Во многом, конечно, большую роль здесь играло и то, что сейчас среди восставших были не только крестьяне и городская чернь. Восстание поддержали и средние слои горожан, точнее, бывшие средние – налоги Лекса сделали многих из них нищими – и даже пусть и небольшое количество невладетельных благородных. Понятно, что в таких условиях нашлось место и авантюристам, и проходимцам всех мастей. Но даже при таком разнородном составе, а может, и благодаря ему, восставшим удалось неплохо организоваться.
Они