Огневица. Анита Феверс
разглядывая Мария и подмечая темные круги вокруг глаз, свалявшиеся волосы и небрежно застегнутую куртку. Не переставая жевать, толкнул к дейвасу вторую кружку. Болотник покосился на питье, вздохнул, но все же пригубил терпко пахнущую жидкость темно-янтарного цвета. И с удивлением понял, что гнет событий последних дней и усталость от долгой дороги отступили, давая хоть ненадолго расправить плечи.
– Так-то лучше, – довольно кивнул Слад и откинулся на спинку лавки, положив на нее одну руку. – Ну, рассказывай, зачем пожаловал.
– Ты не рад меня видеть? – глянул поверх кружки Марий.
– Рад, клянусь бородой Перкунаса! Только ты в последний раз заявлялся чуть не с полгода назад, пробыл два дня и исчез, ровно туман поутру, – ни ответа ни привета. Думаешь, поверю, что сейчас без нужды прикатил? У тебя там дела государственной важности, колдуны без присмотра бегают, князь опять же…
На лице Мария резче выступили скулы. Слад понятливо хмыкнул и уперся локтями в стол, наклоняясь к дейвасу.
– Как он?
Болотник коротко вздохнул.
– Выпроводил меня перевести дух, а сам того и гляди в тень превратится. Мало нам было проблем, еще и эти морокуновы пожары добавились…
– Н-да уж, – Слад покачал головой. – Не хотел бы я быть на его месте. А вот на своем – хотел! Так ты, значит, отдыхать приехал?
– Ну, как сказать…
– Э, нет! Знаешь что, колдун? Сегодня разговоры не будем разговаривать. Завтра. Когда мне плохо, я всегда говорю себе: «Слад, утро вечера мудренее». И всегда помогает! Сегодня ты не дейвас, а обычный путник. Не спорь, – Слад поднял в воздух толстый палец и помахал им перед носом желавшего возразить Мария. Дейвас усмехнулся и смолчал. – Вот и славно. Пей, гуляй, сходи на площадь, там какой-то глумец уже четвертый день людей завораживает. Инструмент у него чудной: то ли хитара, то ли мытара… И выспись наконец, смотреть на тебя и вправду тошно.
– Гитара? – с интересом уточнил Марий.
Слад закивал так яростно, что пшеничные косицы бороды заплясали в воздухе, позвякивая привязанными к концам бубенчиками. Дейвас отхлебнул еще сбитня, прислушался к растекающемуся по телу теплу, вздохнул и кивнул. Светогор тоже говорил ему не измываться над собой. Вряд ли еще одна ночь, добавленная к уже прошедшей седмице, принесет слишком много вреда, зато силы восстановить поможет. Да и гитара – вещь в Беловодье слишком редкая, чтобы просто пройти мимо.
– Уговорил. Ложница моя свободна?
– Обижаешь, – широко ухмыльнулся корчмарь. – Завсегда для тебя держим!
– Тогда вели застелить к моему возвращению. И еще: окорок есть у тебя? С чесноком.
– Ты никак Стрыгу выгулять сподобился? Добро! Будет тебе мясо. На том и порешили.
Оставив Стрыгу наслаждаться остро пахнущим куском мяса, Марий, как и собирался, отправился в город. Лошадь, изловленная дейвасом в Серой Чаще с разрешения ее бессменной хранительницы, сначала было заартачилась, поняв,