В лесах под Вязьмой. Александр Тамоников
вскопали землю под ногами, и девушка рухнула. В этот момент она заметила представителя полковой разведки. Хотела закричать, но передумала. Пастухов приложил палец к губам, что-то показал. Даже в этой страшной ситуации Варя хорошо соображала. Она осталась на месте. Немцы приближались к ней, вся троица лучезарно улыбалась. Белобрысый солдат призывно махал ладошкой, дескать, вставайте, фройляйн, уже можно. Но вместо нее поднялся Пастухов и ударил по немцам, прижав приклад к плечу. Повалились все трое. Впрочем, один сразу же подскочил и пустился наутек. Из плеча сочилась кровь. Но пробежал он немного – пуля догнала несостоявшегося кавалера.
Ленька припустил к Варе, а пока бежал, бросил гранату в сторону вражеских позиций. Потом еще одну, рассчитывая на дымовую завесу. Расчет оказался верным, дым уплотнился. Немцы из окопов открыли ураганный огонь, но фору Леньке дали. Он заорал благим матом, Варя сорвалась с места и бросилась к нему. Ленька схватил ее за руку, и они помчались вдвоем, перепрыгивая через мертвых и кашляя в дыму. Риск был смертельный!
А сколько же разведчикам можно сидеть без дела?! Шубин закричал:
– Огонь, братцы! Отвлечем внимание!
Вряд ли с такой дистанции их автоматы могли в кого-то попасть, но внимание точно отвлекли. Немцы забегали по траншее, принялись разворачивать пулемет. И снова у парочки получилась фора. Они неслись, как угорелые, добежали до края поля и рухнули в бурьян. Голова у разведчика работала, он потянул девушку в обход, за косогор.
– А ведь как подходят друг другу, товарищ лейтенант! – засмеялся Костромин, разряжая диск. – Смотрите, какие молодцы! Прямо жених и невеста!
Боец с девушкой уже ползли по канаве – можно считать, ушли от врага. За все это время с советской стороны не прозвучало ни одного выстрела. Да и что они могли сделать? Немцы упорствовали, пулеметная очередь обрушила пласт глины с косогора. Бойцы скатились с обратной стороны, побежали к дальнему лесу. Местность за пределами поля была сложной, непригодной для наступательных операций.
Пастухов и Варя ждали их в глубокой канаве. Девушка скорчилась, ее трясло. Слезы на лице смешались с грязью, она продолжала все это размазывать. Пастухов был бледен, недоверчиво поглядывал на девушку, как будто сам был впечатлен собственным поступком.
– Ни мышонок, ни лягушка… – хихикнул Ветренко.
– Все, Ленька, – бухнул Глинский, падая в канаву. – Теперь, как порядочный человек, ты должен на ней жениться!
У Вари был шок, она перестала понимать, что происходит. Шубин поторапливал:
– Свадьбу будете обсуждать позднее, а сейчас – бегом! И вы тоже, барышня!
Цепочка людей заструилась по канаве и втянулась в кустарниковый массив. Немцы с запозданием открыли минометный огонь. За спиной бухали взрывы, разлетались в щепки деревья и кустарники. Последним, втянув голову в плечи, семенил Толик Иванчин, вздрагивал от каждого взрыва и монотонно бубнил: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, фриц, уйду…»
Майора