Апология дворянства. Александр Никитич Севастьянов
Отчуждение дворян от народа сильно преувеличено. Этнический характер конфликту приписан недобросовестно, облыжно. О главной причине Октября можно спорить; бесспорно только, что она заключалась отнюдь не в этом, якобы, этническом отчуждении.
Всемирная история представляет немало примеров, противоречащих такой предвзятой трактовке. Взять хоть Англию. Культурное и этническое отчуждение норманнов от англо-саксов, а тех – от римлян и кельтов, нисколько не помешало созданию английской нации, которая прекрасно себе цвела в викторианскую эпоху. Хотя всякому, кто читал «Оливера Твиста» Диккенса или «Люди бездны» Джека Лондона, не говоря уж о «Положении рабочего класса в Англии» Фридриха Энгельса, ясно, как божий день, что ни о каком культурном сближении элиты с народом в Великобритании и речи не могло быть: классовое отчуждение было максимальным, чудовищным (вплоть до возникновения социолектов денди и кокни в английском языке), а классовая эксплуатация мало чем отличалась от той, что процветала в многочисленных колониях Британии. То же самое можно сказать о франках и галлах во Франции (хотя такие демагоги, как аббат Сийес, призывали во время революции 1789 года порабощенных галлов восстать против поработителей-франков, но этот призыв так и остался в истории примером именно демагогического красноречия). А взять близкую к Древней Руси страну Хазарию? Разве экзистенциальное, культурное, религиозное и этническое отчуждение евреев от хазар помешало созданию химеры – хазарского каганата, разве это отчуждение его разрушило? Яркий пример от обратного дает нам Индия, где господствующие три варны (брахманы, кшатрии и вайшья) относятся к индо-ариям, а варна услужающих им шудр, а также неприкасаемые – к дравидам, но это отличие читается даже на расовом уровне, чего, разумеется, не было в России и в помине.
Так что вряд ли подобный взгляд на революции и падение царств в принципе можно назвать историческим. Да и восходит он, кстати, вовсе не к Соловью, а к тому же Джеффри Хоскингу и подобным ему зарубежным «знатокам» русского вопроса.
Но культура полемики требует от меня не ограничиваться подобными общими соображениями, а подробно разобрать взгляды оппонента, вытащив за ушко да на солнышко всех дьяволов, обильно гнездящихся в деталях. Апология дворянства стала главной моей задачей в том числе потому, что Сергеев, основываясь на тезисах Соловья, своим усиленным обвинением дворянства, в свою очередь, капитально фундирует концепцию Валерия Дмитриевича. Вынуть этот краеугольный камень – и рассыпется весь воздушный замок, в котором почивают на лаврах победившие «антирусских русских дворян» евреи, радетели, представьте себе, русского народа, и вообще большевики – «создатели русской нации».
Завершая это вступление, процитирую Сергея Сергеева, который совершенно справедливо пишет о полюбившихся ему декабристах: «Проблема декабристского национализма имеет не только научное, но и общественное значение. В современном российском массовом