Острые цветы. Павел Сергеевич Почикаев
вдруг решили упасть. А ведь, случись это немногим раньше, вполне возможно, что Агата оказалась бы под кроной высокой сосны, что рухнула первой. Георг подхватил девочку на руки возле верёвочного парка, возле той его части, которой больше не было.
Кассандра баюкала Агату, нашёптывая ей на ушко тихие слова. Её косынка съехала, открыв всклокоченные волосы. Этим утром она не успела помыть голову, и вряд ли в ближайшее время вообще об этом подумает. Кассандре наравне с дочерью необходимо было успокоиться, она ничего не видела и лишь впитывала в себя страх, исходящий от Агаты, как жар от разогретого уголька.
Георг пытался разобраться: мычание немой девочки, искромсанный собачий труп, падающие вековые сосны… Всё это вызывало незатухающее чувство смятения, в котором он завязал всё сильнее. Наивно было предполагать, что в кратчайшие сроки всему найдётся объяснение, и мир предстанет перед ним в обычных красках.
Дальше будет только хуже, но пока никто из них об этом не догадывался или попросту боялся думать о таком исходе.
Из глубин собственных мыслей Георга вывел резкий окрик:
– Вы что себе позволяете? Да вы представить себе не можете, сколько они стоят!
Супруги
Утро началось по обычному сценарию – с ссоры. За минувшую ночь между ними, как всегда, успело образоваться хрупкое подобие перемирия, увы, совершенно неустойчивое и пошатнувшееся при первой же возможности. На этот раз инициатором выступил Яков, а дело было в единственном, малюсеньком замечании, которое он пустил в сторону легко возбудимой Марьяны.
Карточный домик спокойствия сдуло одним махом. Да, он не сдержался, да его слова вышли не самыми приятными, но где-то в глубине души Яков давно уже пришёл к выводу, что в подобных ситуациях Марьяна специально провоцирует его, сама подставляется под его едкие словечки, чтобы потом обидеться. А ведь она могла бы сделать вид, что ничего не услышала, могла бы включить фен или демонстративно громко мешать кофе крохотной ложечкой из настоящего серебра, но её настроение на протяжении всей ночи оставалось воинственным и наступившим утром она не желала быть спокойной.
Конечно, и сам Яков мог бы внимательнее следить за языком, разве ему стоило большого труда промолчать? Разве он не мог поделиться комментариями в своей голове? Разве преуспевающий бизнес не научил его контролировать эмоции? Всё, конечно, так, однако она желала быть провокаторшей, и он предоставлял ей такую возможность.
За многие года совместной жизни подобное общение стало их стилем. Негативным стилем, от которого постоянно возникало бессчётное множество проблем, однако, видя это, никто из них не пытался ничего предпринять. Оба продолжали тянуть одеяло в свою сторону, не замечая того, что оно давно порвалось.
А на самом деле эта поездка планировалась, как возможность отдохновения и параллельного переосмысления их отношений. Молоденький психотерапевт, которого Марьяна приноровилась кормить банкнотами из кармана Якова, уже