Лошадь масти игреневой. Ирина Юльевна Енц
она.
– Так, отчего ж не внутри конторы то?! Пойдемте, пойдемте скорее внутрь! Я сейчас чайник на печку поставлю. Горяченьким вас напою, не то, заболеете.
Она ласково посмотрела на меня. Но, в глубине ее голубых, по-девичьи, молодых глаз, затаился испуг. Она, держа меня за руку, зашептала горячо:
– Нет, нет!! Мне с тобой поговорить надо! Наедине … – загадочно закончила она.
Я решила проявить твердость.
– Я не буду говорить с вами, пока вы не зайдете внутрь и не согреетесь!
Афанасьевна как-то сразу поникла, и послушно побрела за мной в контору. Тут, дверь распахнулась, и на пороге появился наш директор охотхозяйства Леонид Егорович, с загадочной фамилией Петров. Увидев меня, он радостно пропел:
– А-а-а … Ольга Викторовна, голубушка, как вовремя вы пришли.
Я хмыкнула про себя. Не так давно, кроме как «взбалмошной девицей» он меня не называл. А, теперь, гляди-ка, «голубушкой» стала. А директор, недоуменно подняв бровь, глянул на старушку. Под его взглядом она как-то сморщилась и собралась рвануть обратно с крыльца. Страх перед «начальством» был крепок еще в нашем народе. Я пресекла возникший вопрос директора и побег бабульки на корню. Крепко взяв ее за сухонькую ручку, сдвинув брови, сказала.
– А, Мария Афанасьевна ко мне пришла, по делу. Так, Леонид Егорович, я вас внимательно слушаю.
Директор как-то хмыкнул неопределенно, и косясь на старушку, все еще старающуюся стать незаметной под его взглядом, проговорил строгим голосом:
– Тут у нас сегодня новый зоотехник приедет. Так, Ольга Викторовна, голубушка, уж вы встретьте его и введите в курс дела. Насчет общежития я распорядился. А меня опять срочно в область вызывают. Думаю, дня через четыре буду.
Все еще держа ладошку Марии Афанасьевны в своей руке, я заверила директора, что все будет исполнено в лучшем виде. Он закивал в ответ на мои заверения головой и скатился колобком с крыльца к ожидавшему его УАЗику.
Проводив начальство взглядами, мы зашли внутрь конторы, где нас окутало тепло топившейся печи. Усадив Марию Афанасьевну на стул, я бухнула чайник с водой на горячую плиту. Помогла раздеться старушке. Достала из шкафчика сахар и сушки в старой консервной банке из-под томатного соуса, приспособленной мною под вазочку. И, только тогда, усевшись напротив бабульки, произнесла:
– Что у вас случилось, Мария Афанасьевна?
Она, как-то сморщила личико, как будто, собралась заплакать. И, дрожащим от отчаяния голосом, проговорила:
– Олюшка, «Слезы Ангела» пропали!
Глава 2
Сначала, я даже не поняла, о чем она говорит. «Слезы Ангела» – это бриллиантовые серьги ее тетки Аграфены, которые я обнаружила в подземелье рядом со скелетами Аграфены и ее возлюбленного Ивана. Бриллианты чистой воды около полутора карат каждый в виде капель, были подарены Аграфене ее несостоявшимся мужем, купцом Игнатовым, который заправлял всем в здешних краях еще при царе-батюшке, добывая между делом