О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев
говорю ему. Мэтр поздоровался не глядя и дальше фланирует. Он высокий, а я метр с кепкой! Да и дистанция огромного размера. Но смелость города берёт! «Иннокентий Михайлович, я видел вас в «Идиоте» и «Гамлете»! Потрясающе! Гениально!».
Мэтр остановился, а в глазах удивление. Секунду, изучив меня, он расплылся в улыбке. «Вот как? Вы откуда? Вернее, вы кто? – спросил. – «Я смотрел «Идиота» ещё студентом театрального института. Я – из Калмыкии!» – «В театральном? Да вы коллега!» – возвеличил меня мэтр. Да какой я коллега, думаю, по сравнению с ним, скорее, «калека». Но стало приятно. И совсем охамев от слова «коллега» начал нести несусветное. По теме, правда, а также про наших калмыков, что были выселены. «Я когда работал в Норильском театре, был знаком с вашим Кугультиновым. Он много рассказывал о депортации. Меня познакомил с Давидом Жора…Георгий Жжёнов. Они были тогда на условной свободе. Не в зоне, но под наблюдением». Идём дальше. Я уже иссяк нести несусветное. Да и у него, наверное, свои думки в голове. А навстречу сам Георгий Жжёнов! Мистика! Что-то мистическое в нашей жизни бывает. Как у Пушкина «И случай, бог изобретатель».
И мне повезло. Вторая знаменитость! Смоктуновский и Жжёнов обнялись. Стали говорить, что из-за репетиций и спектаклей редко видятся. А Жжёнов смотрел на меня подозрительно, думал, наверное, что это за азиатская птица, да ещё со Смоктуновским. А тот в паузе говорит: «Вот наш коллега. Узнал меня. Я стал знаменитым!» – и заулыбался. Жжёнов: «Ты что, Кеша?! Да тебя весь театральный мир знает! Вся страна!». Оба мэтра рассмеялись, и я что-то изобразил на лице. Никак не мог расслабиться среди таких гигантов сцены. «Вы кто по профессии?» – спросил меня Жжёнов. «Я учился у вашего главного режиссёра. У Григория Израилевича Гуревича и у Альшиц Оды Израильевны. А потом на режиссёрском у Л. С. Вивьена. А я видел вас в спектакле «Женщины Нискавуори», в «Маклена Грасса» – тараторю я. «Похвально, похвально!» – говорит знаменитость Ленинграда. Это уже после фильма «Берегись автомобиля» со Смоктуновским в главной роли Жженов стал популярен в СССР.
«Ну, вы извините, мне с Иннокентием Михайловичем поговорить надо», – сказал Жжёнов. «Конечно, конечно», – выпалил я, как будто что-то могу изменить в этой ситуации. «Свидимся», – сказал Смоктуновский и улыбнулся, как киношный Деточкин из «Берегись автомобиля», и мы расстались. «Свидимся». Я живу на неизвестной никому планете. Где, хотелось бы знать, свидимся? Но было приятно, после «шпыняния» дома.
Однако ж свиделись. Приехал как-то в Ленинград к дочке, а давний знакомый (с 1958 года) киноактер Игорь Класс предложил сходить на «Ленфильм». Авось кривая вытянет и возьмут куда-нибудь в массовку. Рванули. И Класса в актёрском отделе сразу направили в фильм на эпизод, а азиаты в кино не требуются. Это тебе не Америка, где негры, азиаты и другие цветные мелькают среди англо-саксонцев. Я пошёл болтаться по коридорам, ищу буфет, а навстречу Смоктуновский! «Здравствуйте, Иннокентий Михайлович!», – заорал я как в тайге. Смоктуновский на всякий случай улыбается, секунды