В моей руке – гибель. Татьяна Степанова
скулах его ходили желваки.
– Мне передали ребята, – пробормотал он наконец. – Но чем хотите клянусь – мы не встречались.
– Верю, – хмыкнул Халилов. – Братец твой замочил очередного клиента. Работа для него прежде всего, прежде родственных визитов. Так вот. Сейчас ты скажешь нам честно и откровенно, Антоша, где нам искать Гранта, а?
Вор дернулся, словно его ужалила оса.
– Да откуда ж я знаю? Что вы мне жилы тянете? Я ж сказал: мы не встречались!
– Ну, а мозги-то на что у тебя, Акула? – Халилов подбросил на руке шприц и пузырек. – Братец твой – человек консервативный, привычки свои не меняет. Ну? Ты вот говоришь, он всегда один работает… А что конкретно он делает сразу после выполнения заказа? Как обычно уходит? У него машина? Какой марки? Где он ее оставляет? Ведь он, как пушечки свои, небось тачки не меняет, так ведь, Акула?
Карпов упорно молчал, пот лил с него градом.
– Он никогда не берет тачку на дело, – выдавил он наконец.
– Не берет? А как же уходит? Пехом, что ли?
– Он, – Акула теперь неотрывно глядел на шприц, – он говорил мне как-то: главное – простота. И никакого пижонства.
– Ну? И что это значит?
– Перед тем как выполнить заказ, он… он место изучает. Транспорт, какие маршруты, куда… За основу отхода берет ближайшую к месту остановку – не важно чего: автобуса, трамвая, метро, электрички. После всего, – тут Акула чуть запнулся, – он просто выходит один, чистый, без ствола, и идет на остановку. Садится и едет. Он меня учил: тачки шмонают нещадно – можно нарваться. А общественный транспорт – никогда.
– А куда он едет, куда глаза глядят, что ли?
– Обычно дня за два, иногда за неделю он снимает на маршруте хату – квартиру, дом. Сел, к примеру, в автобус, проехал несколько остановок, вылез, отсиделся – когда сутки, когда больше, а затем скинулся на другой адрес – их у него обычно несколько в запасе. – Закончив свою речь, Акула выдохнул. Теперь он напоминал мяч, из которого выкачали воздух.
Халилов снова как-то двусмысленно хмыкнул, помедлил, а потом протянул Акуле шприц. Тот судорожно впорол иглу себе в предплечье, потом в изнеможении откинулся на сиденье. Постепенно дыхание его выровнялось.
– Суки вы все-таки, – прошептал он устало, – ненавижу вас.
Колосов коротко пошептался со своими подчиненными, дал кое-какие указания, и «уазик» с Акулой тронулся прочь.
– Через семь минут он уснет, – Халилов посмотрел на часы. – Что, Крестный? Дешево и сердито, и полная иллюзия поначалу… Он даже не успеет понять, что с ним.
Акула вместо порции экстракционного опия получил раствор димедрола и реладорма. Подобному фокусу с подменой Халилов научился в колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов – там многие делятся друг с другом полезным опытом. Это был один из проверенных способов обмана буйствующих в ломке наркоманов. Доза снотворного была такой, что свалила бы с ног и быка.
От всего случившегося в душе начальника отдела убийств остался муторный осадок, но цели своей эта оперативная подлянка все же достигла: Акула сдал информацию о своем побратиме.