Пробуди меня. Вероника Петровна Якжина
я питаюсь подножным кормом. Это все, что нашла.
На тарелке лежали ломтики сыра, нежирного мяса, злаковые батончики и его любимая салями.
Он улыбнулся.
– Лучший праздничный ужин, который только можно вообразить.
Я легонько укусила его за плечо и села рядом.
– Не подначивай.
– Серьезно. Еще вчера я был у черта на куличиках среди враждебно настроенных аборигенов, а сегодня вижу тебя в свете камина.
Прижавшись к нему, я вдохнула с его кожи пряное тепло, что так невообразимо сочеталось со свежей прохладой.
– Как мне не хватает твоего запаха… – сдавленно произнесла я.
Брюс продолжительно поцеловал меня в макушку и крепче стиснул в объятиях.
– На днях я шел по базару, по ряду с пряностями и вдруг замер у одного лотка. Мне показалось, что я услышал твое присутствие.
– Как это? Пахло конфетами? – хихикнула я.
– Это была горячая карамель с солью.
Волна любви пробежала от самой моей поясницы до кончиков волос, оставшись дрожью в пальцах.
– Никогда ничего не покупал у торговцев. Но тут не смог удержаться. Ел эту карамель, и меня не отпускали мысли о тебе. Вечером первым делом направился к командиру и вымолил у него отпустить меня на несколько дней.
Я поцеловала его с такой нежностью, словно копила ее всю жизнь именно для этого поцелуя. Лишь для этого мужчины.
– Значит, я пахну, как соленая карамель.
– Думаешь, это глупо?
Я с серьезной миной отрицательно помотала головой. Он смотрел на меня, как завороженный.
– В этом вся ты. Вот я наслаждаюсь твоей сладостью, теплом, но вдруг на язык попадает крупица соли, и мой мир переворачивается. Я люблю тебя до безумия.
Он пропустил прядь моих волос между пальцами и поднес к носу. Затем прижал ко лбу.
– Знаешь, – сбивчиво начал он. – До тебя война была легче. Меня не тянуло домой. Меня ничто не пугало. Сейчас каждый час там тянется, как неделя. Минута без тебя превращается в смертельную вечность, которую я боюсь не пережить.
По моей щеке сбежала слеза.
– Но то, что ты моя жена, сильнее всего этого. То, что ты ждешь меня здесь, в нашем доме – лучший стимул вернуться целым и невредимым.
Он поднял глаза. На светло-голубой радужке плясали блики очага. В его глазах блестели слезы.
– Я счастлив быть твоим. Я счастлив быть с тобой. Я счастлив, что впервые в жизни могу быть собой. Могу не скрывать свои чувства и мысли, зная, что ты поймешь меня целиком, что ты не осудишь ни мой страх, ни мою слабость.
– Никогда, – я коснулась губами уголка его губ.
– Я привез тебе подарок.
Он достал из кармана тяжелый серебряный кулон в форме солдатского жетона на длинной цепочке.
– Открой.
Я с удивлением обнаружила сбоку крошечную щелочку, просунув ноготь, открыла. Внутри были часы, а на тонкой крышке – место для фотографии. Брюс улыбался мне с изображения.
–У меня точно такой же, но с твоим фото, – он достал парное украшение. –