Хроника смертельного лета. Юлия Терехова
отнесется Антон к столь вольному обращению с его имуществом, она предпочла не думать.
Катрин пошлепала на кухню – импровизированное сари сковывало движения, и она семенила мелкими шажками. Так она и появилась перед всеми – босая, в голубом покрывале, майке-алкоголичке, клетчатой ковбойке и очках в пол-лица. И с разбитым ртом. Немая сцена.
– Кензо отдыхает, – Анна первая смогла что-то из себя выдавить.
– Без комментариев, – пробормотала Катрин и села к столу, молясь, чтобы никто не заметил, как она корчится от боли.
– Уж извини, принцесса, – медленно произнес Мигель, – комментарии последуют…
– Пожалуйста, не надо, – жалобно попросила Катрин. – Я ударилась…
– О дверь? – любезно подсказал Мигель.
Катрин кивнула, а он обратился к Анне:
– Ты вот это назвала «мелким членовредительством», querida[12]? Изящный эвфемизм.
Орлов с наглым выражением лица сидел на подоконнике и, торжествующе посматривая на всю компанию, курил. Время от времени он переводил взгляд на Катрин, сгорбившуюся у стола, и злорадно щурился.
– Да что же это такое! – Анна всплеснула руками и посмотрела на мужа. – Антон! Почему ты молчишь?!
– Слова подыскиваю, – сквозь зубы процедил Ланской. – Которые можно при дамах произнести.
– Ну, пока ты подбираешь слова, – усмехнулся Орлов. – Может, я кофе, наконец, выпью?
– Сволочь, – прокатился яростный рык. Булгаков, который до этого словно окаменев, наблюдал за Катрин, двинулся к Орлову. – Я тебя убью, урод!
Он сгреб Орлова за ворот рубашки и уже занес мощный кулак. Антон схватил Сергея за плечо.
– Не устраивай здесь побоища! – потребовал он.
– А ты, придурок, – Антон обратился к Орлову, – вон отсюда!
– Слышишь, Катрин? – Орлов повернулся к женщине, словно тень, замершую поодаль. – Меня вышвыривают. Ты должна быть рада.
– Убирайся вон, – повторил Антон.
– Пусти меня, Тоха, – рявкнул Булгаков. – Я его убью.
– Не хватало сесть из-за этого подонка, – покачал тот головой. – Угомонись. Хватит с нас эксцессов.
– Вот-вот, – отозвался Орлов. – Именно эксцессов с нас и хватит.
– Ни стыда, ни совести, – констатировала Анна. – Мерзавец, ты даже виноватым себя не чувствуешь…
– А должен?.. – деланно изумился Орлов. – Да ладно вам! Все вы понимаете. Это он, – Орлов коротко взглянул на Мигеля, – он виноват.
Мигель пару мгновений соображал, как реагировать на обвинение приятеля. Затем уточнил:
– Я? Хочешь сказать, ты избил ее из-за меня? Как мило…
– Мигель тут при чем? – возмутилась Анна.
– Ах вот, значит, как? – Орлов выбросил окурок в открытое окно и соскочил с подоконника: – Может, это я весь вечер внаглую лапал чужую бабу?
– Нет, мать твою, – в гневе заорал Мигель, – ты весь вечер лапал девку, которую сам же и приволок…
– Не
Дорогая. (