Пара Ноя. Мария Свешникова
повесила она трубку, чтобы не разразиться гомерическим хохотом. Панибратского или фривольного отношения к себе она не позволяла.
Яна прекрасно знала, что по месту прописки Коля ее не найдет: там живут родители, но сейчас они на даче. Удовлетворенная легким флиртом без тяжелых последствий, она добавила номер в заблокированные контакты, перевернулась на живот и засунула себе в задний проход градусник, выдернув наушник из уха Никиты, чтобы тот готовился к оплодотворению.
Однажды Коля ей неожиданно приснился. Востроглазый, с изогнутой ухмылкой, волосатой грудью с завитками, похожими на серп. Коренастый, смуглый, с агатовыми глазами. Вернувшись в реальность от липкого морока, она поняла, что кончила во сне, и резво перепрыгнула на Никиту, чтобы скинуть с себя угрызения совести. Пересекаться со своей спонтанной эротической фантазией наяву Яна не готовилась. И потому заметно нервничала, стоя у проходной.
Коля встретил ее холодно, с некоторым пренебрежением. Нет, в нем говорила не злость за то, как он приехал по месту ее прописки и наткнулся на безнадежные гудки в домофоне, а после обнаружил, что она заблокировала его контакт. Его просто раздражало, как быстро люди переобувались в отношении него, стоило им попасть в досадную неприятность, которую он в силу своего положения мог легко разрулить. Он решал чужие проблемы, и люди снова исчезали в небытие. И возвращались оттуда с той же наглостью и легкостью, с которой пропадали. Вся усталость и злость суточного дежурства взыграла в нем, и Коля был готов спустить собак на охамевшую динамщицу.
– Чего, мать, отобрали все же права? – с издевкой в голосе поинтересовался майор Мансуров, почувствовав, как от Яны разит перегаром.
– Если бы, – Яна опустилась на корточки и начала плакать. Ночью и утром она держалась как настоящий боец, зато теперь олицетворяла собой водопад Виктория.
– Пошли отойдем, странная ты какая-то, – поднял он ее и потащил к машине: – Садись.
Яна послушно примостилась на сиденье, наклонила голову назад и часто дышала в попытках успокоиться. Коля спокойно курил, пережидая бабскую истерику. Однажды ему такую уже устроили – из-за выцарапанного слова «сука» на капоте. Ему даже самому захотелось дополнить сказанное словами «и дура к тому же».
– Да, блин, это сюр какой-то, у меня же маленькая жизнь маленького человека… – Яна выдернула у него из рук сигарету и глубоко затянулась.
Она перманентно оглядывалась по сторонам и прижимала к груди ноутбук. Как обнародовавшей позорный промысел воровке теперь приходится прятаться и озираться, хотя ничего предосудительного Яна не сделала. Вот бы совершить квантовый скачок в будущее, где все, что останется из горечи и реминисценций, можно излить не белое полотно вордовского файла.
– Ты ведешь себя как торчок на измене. Чего оглядываешься? Меня так заподозрят в преступных связях, – попытался разрядить обстановку Коля и закурил новую.
– Это просто… бред какой-то. Нет, блин, даже озвучивать дико, – Яна вдруг перешла с плача на смех.
– Ты накурилась