30 дней моей мести. Ирина Муравская
попробуем заново? Посидим, пообщае… – дверь женской раздевалки захлопнулась перед его носом, но это его нисколько не смутило. Кирилл прильнул ближе к щели. – Ну, правда. Чего нам делить? Ну, подумаешь, когда-то там обидел тебя. Мы ж были детьми. Я сейчас-то не особо умней, а тогда гормоны играли. Хотелось выпендриться перед другими ребятами, для того и то глупое представление. В подростковом зверинце ведь как: или ты, или тебя. Ну, вот я и решил, что… ну… – наступила заминка. Сложно было подобрать правильную формулировку, чтобы окончание предложения не прозвучало слишком обидно.
Дверь приоткрылась, едва не зарядив ему по лбу. Ульяна, уже успевшая сменить шортики на джинсы, без особого восторга воззрилась на него исподлобья, подперев рукой на косяк.
– И ты решил самоутвердиться за счет доверчивой дурочки? Да, знаю. Всё это было очевидно и тогда, – она была как никогда серьёзна и грустна. – Ты всегда был зависим от окружения. И с годами ничего не изменилось. Зато я, благодаря тебе, прошла хорошую школу жизни и рано разбила розовые очки.
– Вот видишь, как хорошо. Можно сказать, я даже доброе дело сделал.
Натянутую недошутку не оценили.
– Не сделал. И очень печально, что ты этого не понимаешь.
– Сильно я тебя тогда, да? – задумчиво почесал согнутым пальцем за ухом Кометов, облокотившись на холодную стену.
Он едва ли не впервые в жизни задумался о той ситуации не просто как о ребяческой шалости, а как о проступке, последствия которого растянулись и отпечатались на годы вперёд.
– Сильно, – дверь перед ним снова закрылась.
– Грустно. Ну, ничего. Значит теперь придётся постараться, чтобы ты меня простила, – бодрый голос не обманул бы тех, кто знал Кирилла достаточно близко. На самом деле он реально плавал где-то на своей волне лёгких угрызений совести, но в силу характера и профессии не выпячивал этого. Проблема была в том, что собеседница по ту сторону никогда не знала этого человека. Ни плохо, ни хорошо. Никак. – Но для этого и ты пойди мне навстречу. Хватит скалить зубки, давай проведём хотя бы пару часов, как взрослые люди. Выпьем, поговорим. А там, быть может, закончим начатое в отеле… – Матвеева вышла из раздевалки, на этот раз полностью одетая. Кирилл с грустью посмотрел на свитер, заменивший чертовски сексуальный топик.
– Правда веришь, что у тебя ещё есть шанс затащить меня в койку? – широким шагом пересекая коридор, недоумённо покачала головой Ульяна, направляясь к выходу.
– Конечно. Ты тоже чувствовала ту искру. Я не слепой, так не целуются одной мести ради. Я до сих пор тебе нравлюсь.
– Господи, твоё самомнение товарняк не увезёт.
– Это не самомнение. Это наблюдение. И чтобы ты не говорила, я знаю, что прав.
Матвеева резко обернулась, заскрипев подошвой кроссовок.
– Кометов, хочешь расскажу тайну? Ты удивишься, но всё же. Даже если бы ты остался последним мужиком на планете, я бы с тобой в жизнь не переспала. И никому бы не советовала, кто себя уважает. Ты мерзкий и аморальный. Был таким в школе, и остался таким сейчас. И ещё думаешь, что я соглашусь пачкаться об тебя? Глаза с хлоркой промой,