Босиком по асфальту. Элеонора Фео
Просто вчера ты не успела рассказать ей все, верно? Нужно срочно наверстать упущенное. Дерзай, Лиза! Я в тебя верю.
И тут я вспыхнула. Ударила ладонями по столешнице и, опираясь на нее, вперила уничтожающий взгляд в Воскресенского, который, по всей видимости, только этого и ждал: сидел и смотрел на меня абсолютно невозмутимо, будто не сказал ничего особенного.
– А вот и эмоциональная Лиз, другое дело.
Так вот чего он добивался? Моих эмоций? Серьезно? Зачем?
Это смертоносное зрелище, приятель. Он должен был помнить еще со времен наших отношений, что если я взрывалась, то пиши пропало. А он зачем-то самолично шагал в это пекло. Еще и улыбался так широко, будто был уверен, что не сгорит дотла.
– Про размер моего члена тоже расскажешь?
Я поморщилась, но отвернуться себе не позволила. Затем еще раз пробежалась взглядом по его лицу, по скрещенным пальцам, широким плечам, растрепанным волосам песочного цвета, зацепилась за ямочки на щеках.
– Боже, помолчи, я тебя очень прошу.
– Только не перепутай, а то моя репутация может пострадать, – деловито произнес Воскресенский, полностью игнорируя мою реплику. – В комнате было темно, ты точно помнишь, сколько там сантиметров?
Я пытаюсь это забыть уже второй день!
– Да какая у тебя может быть репутация вообще? – буркнула я, заставив себя немного успокоиться и выбросить ненужные мысли из головы. Я все еще стояла напротив него и сверлила его взглядом.
Саша тоже сидел в прежнем положении, положив подбородок на сцепленные пальцы рук и глядя на меня хитро и самодовольно, с наглым вызовом. И я буду не я, если этот вызов не приму.
– Ты такая классная, когда злишься.
– А ты такой придурок, когда выводишь меня из себя.
Он чуть наклонил голову набок и хохотнул. Несмотря на открытое нараспашку окно, здесь все еще было жарко. Или мне просто казалось, что воздух накалился? Я неровно дышала, почти задыхалась от своей злости. И медленно осознавала, что расстояние между нами не такое большое, а вот отскакивающих искр – целое море. Горячее, пылающее, напряженное море.
Взгляд Воскресенского коснулся моих губ всего на каких-то пару мгновений и вернулся обратно к глазам. Я заметила этот жест. Успела заметить и почувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди. Совершенно непонятная реакция. Почему она такая сильная? Передо мной лишь человек из прошлого. Нагло ухмыляющийся, издевающийся, все делающий назло. И его заинтересованный лазурный взгляд, который сводил меня с ума в шестнадцать лет.
А сейчас?
Боже. Почему он так смотрит?
Сейчас нет.
Я убрала ладони со стола и отвернулась, прикрывая веки и глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, который должен был отрезвить меня. Он не был жарким – мне действительно лишь показалось. Он полнился прохладой и остужающей свежестью, смешанной с имбирно-грейпфрутовым ароматом чая.
– Тебе положить сахар в чай? – спросила я, замечая, что мой голос подрагивает, но вот тон остается невозмутимым, к чему я приложила все силы.
– Да,