В двух шагах от края. Наталья Антарес
а посещение рабочего места – изощренной пыткой. Коллеги, кабинеты, кулуары – всего лишь часть моего прошлого, не стоящее и толики моего внимания, но это прошлое умерло вместо меня в ту ночь на крыше, и я не чувствовала в себе дара к воскрешению покойников.
–Не хочешь идти – не иди! – воскликнул Эрик, когда обуревающая меня внутренняя борьба недвусмысленно отразилась на моем побледневшем от волнения лице, – не знаю, какого черта ты там забыла, но вид у тебя такой, будто ты собираешься спуститься в ад. Линкс, одно дело –когда ты идешь навстречу своим страхам, чтобы победить их раз и навсегда, и совсем другое –когда тебе в голову взбрела идея фикс. Зачем мы сюда приехали?
Мне совсем не понравилось, как он меня отчитал. Вероятно, я привыкла к несколько иному отношению. Не скажу, чтобы все вокруг подобострастно заглядывали мне в рот и, впадая в священный трепет, с благоговением ловили каждое слово, но вступать со мной в открытую конфронтацию побаивались, это точно. Особенно справедливо данное утверждение звучало касательно лиц мужского пола. Добившиеся моей благосклонности парни чрезвычайно опасались ее лишиться и опрометчивых высказываний в мой адрес старались не допускать. Встречаться с Линкс было очень престижно, и ради этого многие терпели мой непростой характер и весьма лояльно относились ко всяческим капризам. В ответ я тихо презирала своих поклонников, но никогда не смела переступить границу между гламурной стервозностью и истинным пренебрежением моральными нормами.
А Эрик уже давно стоял на противоположном берегу реки забвения, и плевать он хотел на всю совокупность веками вырабатываемых правил, призванных сдержать в узде порочную человеческую натуру. И я могла сколько угодно на него обижаться, противопоставить мне было абсолютно нечего. Потому я молчала, отрешенно вслушиваясь в частую дробь барабанящих по стеклу капель, и свинцовое небо надо мной было таким же невыносимо тяжелым, как и мои мысли.
–Хватит смотреть на меня влюбленными глазами, Линкс, мы не перед камерами, – Эрик аккуратно потормошил меня за плечо, – сколько можно себя мучить? Ты мне скажешь, за каким хреном мы сюда припёрлись или нет?
–Мне нужно поговорить с шефом, – скрепя сердце, я пропустила мимо ушей ехидное замечание относительно влюбленных глаз, но за накатившую слабость сделала себе гневное внушение. Только еще разреветься не хватало для полного счастья, – его отец в прошлом занимался археологией и сам руководил раскопками. Когда-то я делала о нем репортаж, и он должен меня помнить. Но ехать к нему без согласования будет слишком бестактно – недавно у него умерла жена, и, насколько я знаю, он очень тяжело переживает ее смерть.
За окнами прокатились осязаемо близкие громовые раскаты. Дождь шел сплошной стеной, серая пелена полностью заслонила высотку Дома Печати и словно отрезала нас от окружающего мира. Равнодушный таксист безуспешно крутил ручку нещадно шипящего радиоприемника, Эрик задумчиво постукивал