Время перемен. Сара Груэн
клочья тумана и спустившиеся на отдых низкие облака скрывают поле.
Затаив дыхание, всматриваюсь и изо всех сил стараюсь не моргать. В конце концов, знакомый звук рано или поздно должен материализоваться в лошадь. Бац! Из густого облака выплывает кентавр! Вернее, моя дочь верхом на моей лошади, без седла и без шлема! От природы белокурые, но в данный момент иссиня-черные волосы Евы развеваются за спиной. Округлив плечи, она погоняет Восторга и несется галопом во весь опор, будто следом гонится орда диких кочевников. Похоже, она не замечает только что побеленного деревянного забора, которым огорожено наше пастбище, и скачет прямо на него.
Душа уходит в пятки, и сердце останавливается. Не могу ни дышать, ни кричать.
«Ева, опомнись и посмотри на забор», – мысленно умоляю я. Ради всех святых, пусть она увидит проклятый забор! Ну же, Ева!
В следующее мгновение меня осеняет: Ева прекрасно видит забор, смотрит прямо на него, так же как и Восторг. Моя дочь намерена с галопа преодолеть преграду на неоседланной семнадцатилетней лошади, у которой всего один глаз.
Словно в замедленной съемке, предвещающей катастрофу, перебираю в уме всевозможные варианты. Восторг выбросит передние ноги, выпрямит колени и с грохотом врежется грудью в деревянное заграждение, которое затрещит по всем швам. Удар будет страшным, и Ева, перелетев через голову лошади и через забор, рухнет на землю. Тело покорежит, как алюминиевую консервную банку, и даже если дочь выживет, все равно получит ужасные травмы головы и позвоночника. Расколотые доски не выдержат тяжести лошади, и Восторг их проломит, а острые щепки вонзятся в грудь, подобно бандерильям, поразившим несчастного быка. А потом огромная туша в пятьсот килограммов рухнет на хрупкую Еву и раздавит в лепешку грудную клетку, легкие и все остальное.
Или же Восторг попытается преодолеть препятствие высотой в четыре фута, и тогда дочь все равно вылетит из седла. Отдать должное Еве, посадка у нее потрясающая, только она уже не имеет значения, если несешься карьером на неоседланной лошади, а впереди изгородь высотой в четыре фута. Здесь очень важно, куда она упадет. Если Еву выбьет из седла в момент, когда ноги лошади оторвутся от земли, она отлетит в сторону и Восторг ее не придавит. Такой исход самый благоприятный. Разумеется, без травм не обойтись, но речь пойдет о переломе ноги, руки или ключицы, и, по крайней мере, дочь не свернет себе шею.
Тем временем Восторг со всадницей на спине, не замедляя хода, несется к забору, а у меня в голове мелькает очередная жуткая мысль. Допустим, они преодолеют препятствие, но не сумеют удачно приземлиться. Восторг, коснувшись передними ногами промерзшей почвы, не сможет найти опору и поскользнется. Раздастся треск переломанных костей, и у Евы не останется надежды на жизнь. Она перелетит через плечо лошади со скоростью тридцать миль в час и ударится головой о землю. Именно так произошло со мной и Гарри на последних соревнованиях.
В отчаянии от собственного бессилия я прижимаю руки к щекам.
Восторг вскидывает