Тайна голландских изразцов. Дарья Дезомбре
иначе вряд ли бы ты пошел ужинать с приятелем в первый же вечер. Да и, судя по твоей честной физии, у тебя даже интернетной какой связи и то не имелось. У тебя были шахматы и какой-то исторический кружок». В кармане вновь ожил мобильный – звонили из лаборатории.
– Андрюха, с-с-слышь, – начал, не здороваясь, криминалист Юра Попов. Он заикался, но говорил хоть и с дефектом, зато всегда по делу и кратко. – Тут результаты анализа есть. По поводу шахматиста твоего. Сказали, надо с-с-срочно – иностранец.
– О! Отлично! – порадовался Андрей внезапной оперативности коллег.
– П-п-получилось быстрее, чем ожидали. И з-з-знаешь, п-почему?
– Нет… – насторожился Андрей.
– А у нас есть уже аналогичное заключение. П-п-помнишь антиквара?
– Ну. – Андрей замер, занеся руку с последними крошками.
– В-в-вот. Состав запала для п-п-поджога и горючая субстанция одна и т-т-та же. Так что, м-м-может, это – один чувак, п-п-понимаешь?
– Ага, – только и смог сказать Андрей.
– Н-н-ну, давай, пока. Не г-г-грузись! – ободрил его, прощаясь, Юра. – У т-т-тебя, выходит, один п-п-плохиш вместо двух. Хорошо, н-н-нет?
Маша
Маша проснулась рано, за окном стоял предрассветный сумрак, но в нем уже проступали слой за слоем хребты покатых черепичных крыш, а чуть дальше, на фоне светлеющего неба, выглядывал темный шпиль какой-то церкви. Она скосила глаза на беленую стену, которую украсила вчера распечатанными страницами. Рисунок на них казался серым, но Маша помнила: он синий, кобальтовый. На прежде белой, а теперь чуть потемневшей от времени, в мелких трещинках фаянсовой основе. Дети. Катящие серсо, бегущие с удочками, стреляющие из лука, пускающие юлу…
Маша, по-девчачьи сложив ладони под щеку, переводила глаза с одной картинки на другую. Занятно, как мало изменений произошло в детских играх за четыреста лет. Вот, к примеру, двое мальчишек кладут палочку на доску, лежащую на камне. Сейчас один из них с силой ударит по своему концу доски, а второй убежит поднимать палочку… О чем-то подобном ей рассказывала бабка, ностальгируя по детским довоенным дворовым играм, – эта забава среди ребятишек, живших в коммуналках на Лиговке, на месте бывших доходных домов, называлась «Двенадцать палочек». Еще были лапта и чижик. И ножички. В них, бывало, даже Маша играла с дачной компанией. Вчера, обнаружив фотографии на флешке из анонимного конверта, она долго не могла заснуть. «Откуда?!» – мучила ее мысль. Ведь ей достались только совсем мелкие картинки, где едва ли возможно было разглядеть детали. Антиквар обещал помочь, но погиб. Тогда – кто?! Кто еще мог достать эти фото?! Тот, кто украл изразцы? Или тот, кто убил Гребнева? И наконец, кому, кроме разве что Андрея и ее работодателя, было известно, в какой отель она направится?! Впрочем, подумала Маша, взломать ее электронную почту не составило бы никакого труда. Пароли она выбирала всегда самые элементарные и не подозревала, что кому-то может быть интересно