Аномалия. Эрве Ле Теллье
мне не хотелось, чтобы она ее переносила.
– Ладно.
Дэвид идет за братом в его кабинет.
Французский ампирный письменный стол, дубовые книжные шкафы, хрустальные светильники ар-нуво, плотные шторы темно-красного бархата, из окна открывается потрясающий вид на Лексингтонавеню, и прямо напротив, на углу Третьей авеню, виднеется вход в их клуб пятничного сквоша. Эта комната хорошо замаскировала свое истинное предназначение. Это кабинет онколога, одного из лучших.
– Дэвид, хочешь кофе? Или чай?
– Кофе.
Пол засовывает капсулу в кофемашину, ставит под носик элегантную итальянскую чашку и умудряется еще несколько секунд не встречаться глазами с братом. Он догадывается, что Дэвид по тому, сколько раз он произнес сейчас его имя, уже все понял. В фильмах про войну, когда сержант говорит истекающему кровью солдату “Все будет хорошо, Джим, ты справишься, Джим”, ясно, что дело плохо. Благожелательная риторика, итальянский эспрессо с густой пенкой, попытки оттянуть разговор – все это не предвещает ничего хорошего.
– Держи.
Дэвид кивает, машинально берет чашку, но тут же ставит ее на стол.
– Давай. Я готов.
– Хорошо. Помнишь, Дэвид, вчера, во время эндосонографии мы сделали биопсию… Я получил результаты.
Пол отодвигает чашку, вынимает из конверта снимки, раскладывает их на столе перед братом.
– Этого я и опасался. Опухоль расположена на хвосте поджелудочной, прямо над тонкой кишкой, и она злокачественная. Раковая. Опухоль не только перекинулась на кровеносные сосуды и соседние лимфатические узлы, но и дала уже метастазы в печень и тонкую кишку. У тебя четвертая стадия.
– Четвертая стадия. В смысле?
– Рак слишком запущен, чтобы рассматривать возможность панкреатэктомии со спленэктомией, то есть удаления поджелудочной железы и селезенки.
Дэвид держит удар. У него учащается дыхание. Пол протягивает ему заранее наполненный стакан воды. Брат поднимает на него глаза. Это Пол заметил характерную нездоровую желтизну склер и потребовал, чтобы он прошел обследование. Дэвид делает глубокий вдох:
– Твои прогнозы?
– Поскольку оперировать поздно, мы проведем одновременно химию и облучение, чтобы уменьшить размер опухоли.
– Твои прогнозы, Пол? – повторяет Дэвид.
– Как тебе сказать… Это ужасная гадость.
– То есть? Мои шансы?
– Пятилетняя выживаемость составляет двадцать процентов, это по теории вероятностей. Но она ничего не значит, теория эта. Мы постараемся ее обскакать. Я записал тебя на прием к Солу, чтобы у тебя было второе мнение. Он лучше всех. Он примет тебя без очереди, хоть завтра, я уже отправил ему результаты анализов и МРТ.
– В этом нет необходимости. Я тебе верю. Мы сделаем, как ты говоришь. Когда начнем?
– Зависит от тебя. С этого момента ты в отпуске, на три месяца по крайней мере. Предупреди сейчас же свою контору. У тебя нормальная страховка?
– Думаю, да. У меня не было случая в этом убедиться. Но наверняка