Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей. Мария Георгиевна Костюкович
он понимает, что сердит. Он учится обобщать переживания, управлять вниманием и памятью, как никогда нуждается в уважении и требует его. Он проводит все больше времени со сверстниками и утверждается в коллективе. Его конформизм усиливается и к двенадцати годам достигает пика. Игры обрастают правилами и обособляются от посторонних: возникают тайны, шифры, пароли и метки, секретные языки, ритуалы, известные только своим. Мир детства всеми силами отграничивается от мира взрослых и стремится с ним соревноваться. Образное мышление превращается в словесно-логическое, «память становится мыслящей, а восприятие думающим»8.
Следующий кризис случается лет в тринадцать. Он превращает детство в отрочество: эмоциональная независимость от родителей и других взрослых становится нужной, как воздух, выбор профессии затмевает важностью все другие дела, дорогие для младших школьников. Этот кризис взрослости так обессиливает детей, что у всех снижаются способности даже к тем занятиям, в которых они одарены, тем более к учебе. Из словесно-логического мышления прорастает абстрактное, подросток начинает мыслить не конкретными образами, а понятиями. Это требует усилий, все конкретное, прежде увлекавшее детей (зоология, минералогия, коллекционирование), больше не вызывает интереса. Ребенок, любивший рисование, начинает любить музыку.
Новый механизм мышления вызывает известный подростковый критицизм, рефлексию и скепсис по отношению ко всем известным и очевидным явлениям. Мир раскалывается на пространство внутренних переживаний и внешних испытаний, исчезает связь с собой прежним. Хочется быть непохожим на всех, но так, чтобы все это признали. А еще ошеломительная и пугающая тайна сексуального влечения, взросление телесное. Это опрокидывает подростка навзничь, он теряет ориентиры и мечется между желанием оставаться маленьким и стремлением доказать свою взрослость. Наравне с утверждением «Я» возникает важное «Мы». Подростки существа стайные, конформные, насупленные. Они увлекаются романтикой, пишут стихи, хранят в дневниках тайны и мечтают о большой взрослой жизни. Они раз за разом пересматривают свой жизненный план, который становится главным итогом большого труда отрочества.
Если детский кинематограф – это всего лишь тот, что предназначен для детей, то для какого из воплощений ребенка: пятилетнего или пятнадцатилетнего? Разумеется, для каждого. Но если поправить определение и указать, что детский кинематограф соблюдает интересы детей, это вряд ли будет верным: чаще он все-таки защищает интересы взрослых и предлагает одобренные ими увлечения, ценности, модели поведения. Случается, дети остаются к ним равнодушны, но и такие фильмы остаются в границах детского кино.
Из этого можно сделать несимпатичный вывод о том, что детям не очень-то нужно специальное детское кино: они найдут интересное и полезное в любом взрослом фильме. Скучное и бесполезное, если его нельзя избежать, будет переиначено, пока в нем не проявится увлекательное.
Эльконин, Д. Б. Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1989. С. 55.