Последний танец за мной. Марина Серова
мою свекровь сбила машина, насмерть. Прямо напротив нашего дома. Ну, Петиной маме перевалило уже за восемьдесят, и она была подслеповата… Похоронили честь по чести и зажили себе дальше. А потом кто-то напал на Петеньку.
– Петенька – это ваш муж? – уточнила я.
Южина кивнула, глотая слезы.
– Представляете, в него стреляли! Вечером я послала Петю вынести мусор, и вот за мусорными баками его подкараулили. Два выстрела – в грудь и в ногу.
– Сочувствую вам, – сказала я, пытаясь сообразить, встречала ли я информацию об этом покушении в криминальных сводках, которые регулярно просматриваю. Кажется, ничего такого там не было…
– Но Петя остался жив, – всхлипнула Южина. – То есть в тот вечер остался жив. Ну, «Скорая», полиция приехала. Петенька лежал без сознания, а когда пришел в себя… Его убили во второй раз.
– Простите?!
– Кто-то пробрался к нему в палату и задушил подушкой. И все… Петечка умер.
Южина залилась слезами. Пока она рылась в сумке в поисках салфеток, я размышляла над описанной ситуацией. Налицо работа дилетантов – профи в ногу не стреляют, и уж тем более не оставляют жертву без контрольного выстрела. Но вот пробраться в реанимацию… Какие-то очень уж серьезные любители!
– Скажите, а чем занимался ваш муж?
Любовь промокнула слезы салфеткой и ответила:
– Петина работа тут совершенно ни при чем. Он был преподавателем философии. Он в жизни ничем другим не занимался, только студентов учил. Даже защитил кандидатскую диссертацию – «Влияние перипатетиков…» Простите, дальше не помню.
Да, действительно, непохоже, чтобы причина убийства лежала в профессиональной сфере… Перипатетики, это же надо!
– Это какая-то ошибка! – вдруг строгим голосом сказала Южина. – У Петеньки просто не могло быть врагов! Ладно бы еще у меня… Но Петенька в жизни и мухи нет обидел! Знаете, – Любовь поманила меня пальцем и понизила голос, – теперь я даже думаю, что смерть свекрови была неслучайной! Ее тоже убили, как Петю! И убьют кого-то еще из нас!
Я незаметно, но очень внимательно изучила лицо моей собеседницы. Южина явно верит в то, что говорит. Несмотря на вполне понятные в такой ситуации слезы и некоторую нервозность, баба она стойкая. К фантазиям не склонна, по образованию бухгалтер либо товаровед. Деньги свои заработала самостоятельно, за мужем, как за каменной стеной, никогда не сидела. Привыкла командовать и подчинять своей воле окружающих. В общем, хорошо знакомый мне типаж «матушка-императрица».
Но вот насчет восьмидесятилетней старушки, намеренно сбитой машиной, – это, по-моему, уже перебор…
– Кого я должна охранять?
Южина немедленно оживилась:
– Никита! Никита! Идите скорее сюда!
В комнату вошли двое – беременная женщина лет двадцати, анемичного вида, и пухлый молодой человек в желтой рубашке поло, с точно такими же голубыми глазами, как у Южиной. Вероятно, сын хозяйки.
– Это мой сын Никита и его жена Алена, –