Искажение. Цезарий Збешховский
разных головоломок. Я почти механически воспринимаю теплый ветер, обдувающий мне лицо, пересыпающиеся зерна гравия и хлопанье флага на мачте. Я ощущаю запах этой сожженной земли, вползающий под керамический жилет, ощущаю тяжелый от жары зилоновый шлем и стынущую грязь в моих ботинках.
В этот вечер мы стоим на посту – твой папа и четверо молчаливых мужчин, охраняющие главные ворота базы Дисторсия, а также друг друга и голубой ад под собственными ногами; скрытое под землей чудовище терпеливо наблюдает за нами, подобно опытному хищнику. Предыдущая смена ушла в двадцать два часа, устав от ожидания партизанской атаки или френического огня. Я командир, мой малыш, и потому занял место командира под оклеенной фольгой деревянной крышей, слева от ворот.
У нас есть большой скорострельный пулемет. Наш MUG калибра 7.62 обслуживает рядовой Гаус, плечистый парень из Бильдена. Он курит сигарету и стучит каблуком по куску бетона, который отковырял от пола миниатюрного бункера. Размеренное движение явно его успокаивает, так же, как и тебя, когда ты не мог заснуть.
На другой стороне дороги в точно таком же гнезде сидят старший рядовой Пурич и старший рядовой Дафни, которого мы зовем Водяная Блоха. Знаю, дорогой, прозвище дурацкое, но его фамилия вызвала у нас ассоциации с дафнией. Последний из команды, старший рядовой Баллард, находится значительно выше, в кабине грузовика «Кавказ», припаркованного поперек ворот. Это чудовище весом в полтора десятка тонн выглядит красивее даже твоих игрушек. Мы до краев заполнили его песком, словно ребятишки в песочнице, и он служит нам входом на базу. Между «Кавказом» и стеной высотой в два с лишним метра мы оставляем только щель, через которую может протиснуться человек.
Или то, что от человека осталось.
Резкие лучи прожекторов на угловых мачтах вырывают из темноты заграждения на дороге. Приходится лавировать между ними, отправляясь в патруль. И нужно быть внимательным, чтобы не перепутать маршрут – саперы заминировали почти всю территорию на случай штурма партизан. Дорога извивается между небольшими холмами, доходя через три километра до разрушенной автострады, ведущей из Хармана в Физзу.
Я думаю об этих местах и своих людях. Наша миссия длится уже семь месяцев, и мы провели вместе сотни часов. Ко мне приходили и рассказывали о своих проблемах, а я делал все, что мог, лишь бы заслужить их доверие. И я с самого начала понимал, что должен получше их узнать, ибо от этого когда-нибудь будет зависеть наша жизнь. Но сейчас нас окружает тишина. Безумие, скрывающееся под ногами, разливается по всей базе, затыкая нам рты.
Мы уже задавали странные вопросы, ссорились и пытались сражаться, а теперь трясемся от страха, и я не стыжусь об этом сказать: спокойствие – лишь игра, в которую мы играем, чтобы не бросить оружие и не сбежать в пустыню.
– Ворота, ответьте, – раздается в наушнике голос Янга, дежурного офицера.
– Капрал Трент, – отвечаю я. – Слушаю, господин лейтенант!
– К вам едут два «скорпиона» из третьего взвода. Быстро пропустите их, они везут раненых дезертиров. Разведка готовит дрон, который сейчас пролетит над вами.
– Понял, господин лейтенант. Конец связи.
Я выхожу из бункера и протираю защитные очки от пустынной пыли.
– Баллард!
– Да, Маркус!
– Доложи, что видишь на дороге.
Крис приставляет к глазам бинокль и изучает окружение, используя ночное видение. Мне сильно не хватает его самообладания и упорства, которые обычно передаются остальным.
– Два «скорпиона» только что выехали из-за правой Сиськи. – Так мы называем два одинаковых холма напротив. – Они будут здесь примерно через три минуты.
– Хорошо, заводи машину и жди моего знака.
– Есть!
Кивнув Пуричу, я коротко объясняю ситуацию. Над нашими головами пролетает беспилотный «сокол» и исчезает в ночной тьме. Мы идем в сторону первого заграждения и ждем появления машин. Гаус и Водяная Блоха сидят в бункерах, держа пальцы на спусковых крючках своих MUG. Вскоре становятся видны позиционные огни, с которыми ездят водители МСАРР, и красные сигналы на мачтах. В том, что это наши, нет никакого сомнения, но проверить все равно надо. Первый «скорпион» тормозит перед заграждением, вздымая облако пыли. Из кабины высовывается усталый сержант Северин.
– Пропустите, парни. Мы везем тяжелораненых. – Пурич светит внутрь светодиодным фонарем. – Блядь, не по глазам же!
Мы заглядываем во вторую машину, где на заднем сиденье лежат три обгоревшие куклы – трое обожженных солдат. При их виде взгляд сам утыкается в землю. Стрелок на крыше с отсутствующим видом опирается головой о пулемет. Под пыльными тряпками я узнаю Лукаса. Парень сломался – он словно визитная карточка нашего подразделения.
Я отдаю Балларду приказ по радио. Бронированный «Кавказ» с ревом освобождает въезд на базу, и патруль поспешно проезжает мимо, чтобы как можно скорее добраться до медсанчасти. Там их уже ждут капитан Заубер и старшина Гильде, на всякий случай держа под столом пластиковые мешки для трупов. В холодильной