Литературный призрак. Дэвид Митчелл
и помешать Его замыслам? Одолеть бодхисатву, который может становиться невидимым по желанию, перемещаться в пространстве, дышать под водой? Предать Его самого и Его верных слуг их «суду»? Это мы – вершители правосудия! У меня лично альфа-потенциал пока слабоват – телепатией или телекинезом не воспользуешься, но ведь и нахожусь я за сотни километров от места чистки! Никому и в голову не придет искать меня здесь.
Я выскользнул из прохладного вестибюля гостиницы.
Всю неделю я вел себя тихо, но чрезмерная незаметность тоже могла привлечь внимание. Поэтому я делал вид, будто у меня деловые встречи, и с понедельника по пятницу ровно в восемь тридцать проходил мимо дежурной, бросив через плечо «Доброе утро». Время тянулось еле-еле. Наха – заштатный городишко. По проспекту с важным видом расхаживают американцы с военных баз, которыми усыпаны эти острова. Многие под руку с местными женщинами. Японки едва прикрыты узкими полосками ткани. Местные мужчины подражают иностранцам. Я ходил по универмагам, смотрел на бесконечные толпы алчущих и покупающих. Ходил, пока ноги не заболят. Потом отправлялся в кофейню, где полки ломятся от журналов, а в них ничего, кроме забивающего мозги мусора. Прислушивался к разговорам бизнесменов, которые покупают и продают то, что им не принадлежит. Потом снова гулял. Лентяи-служащие зевали перед грохочущей пустотой игровых автоматов патинко – как и я когда-то, пока Его Провидчество не открыл мне внутреннее зрение. Туристы с материка обходили сувенирные лавки, покупали коробки с низкопробным дерьмом, которое никому больше и не нужно. На тротуаре иностранцы торговали без лицензии наручными часами и дешевыми украшениями. Забредал я в галереи игровых автоматов, куда сползаются после школы дети с отравленными мозгами и прилипают к экранам, на которых сражаются злые киборги, призраки, зомби. Те же магазины, что и везде, – «Бенеттон», «Найк», «Бургер-кинг»… Думаю, сейчас во всех городах мира центральные улицы похожи друг на друга. Я углублялся в закоулки. Во дворах хозяйки выбивали футоны, из года в год, и так шестьдесят лет подряд. Гончар с рябым лицом склонился над своим кругом. Смертельно больной старик на крыльце ремонтировал детский трехколесный велосипед, кашлял, не вынимая сигареты изо рта. Беззубая женщина ставила свежие цветы в вазу у семейного алтаря. Потом я отправился в старый рюкюский замок{6}. Во дворе – автоматы с напитками и магазин под названием «Святой воин», в котором не продают ничего, кроме брелоков для ключей и фотопленки. На древних бастионах копошились старшеклассники из Токио. Мальчишки ничем не отличались от девчонок – длинные волосы, серьги в ушах, брови с пирсингом. Девчонки – вылитые паукообразные обезьяны – хихикали в мобильные телефоны. Если возненавидишь их, Квазар, придется возненавидеть весь мир.
Ну и отлично, Квазар. Значит, возненавидим весь мир.
Единственное приличное место в Нахе – это порт. Я смотрел на лодки, рыбаков, туристов и на огромные грузовые суда. Мне
…старый рюкюский замок. – Имеется в виду архитектурный памятник государства Рюкю, существовавшего на островах Рюкю (в состав которых входит Окинава) с XV по XIX в. и аннексированного Японской империей в 1879 г.