Где кончается мир. Джеральдин Маккорин
носков, а потом поцеловала в щёку.
– Господь сбережёт тебя, Куиллиам, но чистым он тебя не сделает. За этим ты должен следить сам.
К счастью, обнять его она не пыталась.
Он пожал руку отцу, который довольно дружелюбно заметил:
– Пол надо выравнивать. Подсобишь мне, когда вернёшься.
Затем Куилл отправился к лодке. Его родители, конечно, пошли следом, но с прощаниями уже было покончено. Он вернётся через неделю, самое большее – через три. Они всего лишь собирались на один из скалистых островов – Стаков – собрать летние богатства: птичье мясо, яйца, перья, масло…
Стоял августовский день, яркий, как остро наточенное лезвие; от слепящего солнца море казалось чёрным. Нет, не было никаких знамений, предупреждающих о грядущих бедах. Такое люди с Хирты подмечают. Небеса не разверзлись, пролившись кровавым дождём: уж это кто-нибудь да запомнил бы. Ни на чью крышу не уселась никакая зловещая птица. Мимо пролетела чайка и капнула на мистера Кейна – но в этом не было ничего из ряда вон выходящего. (Да и кто не сделал бы так же, если бы мог?) Но никаких знаков, никаких жутких предвестий.
Все мужчины и женщины Хирты помогли спустить лодку на воду. Трое мужчин и девять мальчишек забрались в неё, и несколько человек на берегу подняли руки: не помахать, а скорее проверить, не сменил ли коварный ветер направление. Куилл не знал, стоит ли там, среды толпы, девица с большой земли – не стал смотреть. Если бы мальчишки в лодке заметили, что он смотрит – засмеяли бы. Так что он не стал. Ну разве что краешком глаза взглянул. Разок-другой.
Отцы и дядьки, жёны и тётки оттолкнули их от берега. И нет, киль лодки не застрял в гальке. Черви-пескожилы не выбрались из своих нор, чтобы затащить их обратно на берег. Ничего необычного не завопило им в лица: «Не плывите! Останьтесь дома!» Выход на воду прошёл гладко.
А может, если недобрые знамения и были, Куиллиам проглядел их, пытаясь последний разок взглянуть на Мурдину.
Путь до больших Стаков может занять целую вечность, даже с парусом. Стак Воина так велик, что кажется, будто до него недалеко, но прежде чем туда доберёшься, придётся пересечь четыре мили открытой воды – воды, превращающейся в холмы и долы и удваивающей расстояние. Это было первое плавание маленького Дейви, и Куилл видел, как у него начинает разыгрываться морская болезнь, а равно и страх. Однажды, если годы ожесточат его, Куилл, возможно, захочет поднять новичка на смех и ткнуть его локтем в грудь – как делал сейчас задира Кеннет. Но Куилл слишком хорошо помнил собственное первое плавание – как он ждал, что они опрокинутся, каждый раз, когда лодку подбрасывало на волнах вверх, и что их утянет на дно – когда лодку опускало вниз. Он помнил волны, вздымавшиеся выше планширей, и морские брызги, от которых вымок насквозь. Он помнил, как тревожился, что не сможет выбраться на берег, не выставив себя на посмешище, и что потом ему день за днём придётся доказывать, что он может ловить птицу так же ловко, как остальные, и что там не будет кровати, на которой можно поспать, и матери, которая утешила бы перед сном… Бедный маленький Дейви: не самый крупный птенчик в гнезде. И благослови его Господь, подумал Куилл, глянь-ка, носки уже на нём, вместо башмаков. Уже готов лазать.
Дейви казался слишком зелёным – во всех смыслах этого слова – чтобы дать отпор задире Кеннету. Однако потом его вырвало – прямо Кеннету на колени. Изощрённая месть, с одобрением подумал Куилл.
Они миновали Стак Ли и впервые увидели место, где им предстояло прожить следующие несколько недель. Джон начал постукивать ногами по доскам, остальные к нему присоединились, пока мистер Кейн, отъявленный брюзга, не велел им прекратить шум, «а то подымете всех потонувших моряков со дна морского». Стук стих, и Куилл заметил, что младшие мальчишки суеверно косятся на море, будто утонувшие моряки и впрямь могли восстать со дна.
Стак Воина становится тем больше, чем ближе к нему подплываешь. Можно было поклясться, что он словно вырастал из моря – покрытый морскими желудями каменный кит, всей своей громадой вздымающийся в небо, намереваясь поглотить Луну. На расположенном неподалёку Боререе виднеются крупные клочки зелёной травы, но Стак Воина настолько велик и тёмен, что всем птицам небесным со дня Сотворения мира оказалось не под силу его выпачкать. Он возвышается над океаном, чёрный и жуткий, как рог самого Дьявола. И кишмя кишит птицами.
Чтобы добраться до места причала, рулевой должен обогнуть основание морского Стака, проведя лодку прямо под выдающимся вперёд уступом, называемым «Навес», с которого непрерывной моросью капает птичий помёт. В лодке стало тихо – все мужчины и мальчишки, за исключением Кеннета, крепко стиснули губы.
– Смотри, смотри, что это там наверху, Дейви! – сказал Кеннет, взволнованно тыча пальцем, но Дейви хватило ума не попасться на удочку. Никто не смотрит вверх, проплывая под Навесом. Так что подарочек прилетел только Кеннету.
Для Куиллиама, однако, Навес был не худшей частью пути. Хуже всего была высадка. Море в том месте вздымается и плещет на неровный и наклонный каменный выступ – причал. Лучше и не пытаться выбраться на берег, если только не дует северо-восточный ветер.
Дома