Сердце искателя приключений. Эрнст Юнгер
нашептывание подталкивает к более важным поступкам. Самое подходящее государственное устройство для таких людей – деспотия, а свои дела они лучше всего обделывают во времена упадка. Города со множеством роскошных храмов косметики – очень любопытное явление, чем-то напоминающее сказку. В таких заведениях человек бывает обычно подвержен редким или архаическим настроениям, представляя себя, скажем, купающимся в роскоши азиатским сатрапом, что, наверное, до сих пор ощущают посетители русских бань или ресторанов с цыганским хором. Клиент отдает предпочтение даже не лавке, а салону: здесь с ним любезны, вежливы и предупредительны. Нет большей нелепицы, чем грубый парикмахер! Разумеется, этим профессиям соответствует определенный знак гороскопа: они находятся под влиянием Луны. У всех этих людей без исключения лунарное лицо, бледное, лимфатическое, подвижное; кроме того, они падки на драгоценности, на образованность, на все аристократическое. Здесь – как и везде, где царит Луна, – мы встречаем изобилие зеркал, хрусталя и духов. Бросается в глаза страсть к элегантности, особенно к изящной обуви, и некая поверхностность в изучении иностранных языков. Смердяков из «Карамазовых» может считаться наиболее ярким представителем этой касты людей. Внимательнее присмотревшись к таким соответствиям, я научился без труда, даже во время прогулок, определять тех, кто принадлежит к касте торговцев. Лучше всего я поразил мишень во время путешествия из Неаполя на Капри, когда мой выбор пал на одного разряженного и нестерпимо вежливого пассажира. Я сидел с ним за одним столом; представившись директором одного европейского концерна отелей, он вовлек меня в разговор о самоубийцах, которые, насколько я помню, представлялись ему отбросами общества. «Один такой голодранец способен загубить вам лучший сезон!»
Такие зрительные упражнения не ограничиваются, впрочем, одним только наслаждением, которое, несомненно, весьма велико. Обычно мы подразделяем людей на два больших класса, например, на христиан и не-христиан, грабителей и ограбленных и так дальше. От этого не свободен никто, ибо из всех делений деление надвое – самое очевидное. Но следует иметь в виду, что деление надвое нарушает гармонию, поскольку имеет логическую или моральную природу. А эта природа всегда подразумевает некий остаток: так, в двухпартийной системе всегда приходится выбирать одну из сторон, а на границе между христианами и язычниками вечная война. Непрерывность деления, напротив, возрастает по мере того, как преодолевается умственное деление и совершается переход к делению субстанциальному: чем больше секций, тем надежнее сохранится то, что в них спрятано. На этом основано преимущество кастовой иерархии, допускающей как двойное, так и многократное деление.
Трудно, но интересно было бы посмотреть, не скрыта ли возможность такого деления и в нашем мире работы, иными словами, можно ли наблюдать, как «уплотняются» специальные типы работы. Во всяком случае, тенденция