Красавица без сердца. Архелая Романова
упасть с вашей лестницы, – сердито возразила я. – А бледная я, потому что уснула под кондиционером и замерзла! А воду вы зачем на меня вылили?
– Это была святая вода, – сообщила Радочка, и обратилась к экономке: – Раиса, живо несите плед. Не видите, Лиза вся дрожит от холода?
– М-да, – покачала головой Катька. – Весь ритуал сорван. В следующий раз, сестрица, не появляйся так эффектно. А лучше вообще – сиди в комнате.
Мне стало так обидно, что захотелось рыдать. Мало того, что я спешила им на помощь, борясь со страхом, так меня еще и побили. И вдобавок окатили ледяной водой.
Я шмыгнула носом, и плотнее закуталась в плед. Добрая Раиса Степановна принесла не только его, но и чашку горячего чая, в которую я с благодарностью вцепилась обеими руками.
– Ладно, давайте расходиться и спать, – устало подытожил Иван Поликарпович. – Очевидно, сегодня нам не удастся ничего сделать. Лиза, еще раз извините.
– Ничего страшного, – клацая зубами, ответила я.
Иван Поликарпович вместе с Радочкой поднялись наверх, Раиса Степановна принялась прибираться в гостиной, а мы с Катькой отправились на кухне. Усевшись за столом, я только сейчас сообразила, что Кристины в гостиной не было.
– А где Кристина?
– У себя в комнате, – сообщила Катя. – Она сказала, что не верит в эту чепуху и участвовать в клоунаде не будет.
Я устало отставила чашку и посмотрела на сестру.
– А ты? Убедилась в том, что здесь никого нет?
Катя обиженно фыркнула.
– Никаких призраков не существует, – продолжала настаивать я на своем. – И всякой другой нечисти тоже. Пора уже это признать. Давай мы с тобой отправимся домой…
Не успела я договорить, как раздался жуткий, душераздирающий вой. В гостиной что-то звякнуло, затем раздался глухой удар. Переглянувшись с Катькой, мы рванули туда и застали Раису Степановну, лежащую на полу без сознания.
– Что с ней? – завопила Катька.
– Откуда я знаю! – заорала я в ответ, бросаясь к пожилой женщине. – Звони в Скорую!
Дрожащей рукой я потрогала шею экономки. Пульс бился, и я с облегчением выдохнула. Со второго этажа уже спешил испуганный Иван Поликарпович. Наряд на нем был более чем эксцентричный: семейные трусы, украшенные задорным зеленым горошком, и ружье, которое Семеницкий нежно прижимал к себе. Из-за его плеча выглядывала Радочка в роскошном пеньюаре розового цвета.
Завидев меня, стоящую на коленях возле неподвижного тела экономки, Иван Поликарпович побледнел, и всучил ружье Радочке. Та от испуга затряслась, как осиновый лист, и брезгливо схватила оружие, держа его словно дохлую мышь.
– Что с ней? – спросил хозяин дома.
– Похоже на обморок, – ответила я. – Но не берусь утверждать точно. Может, у нее сердце прихватило.
Взволнованная Катя вынырнула из кухни, сжимая в ладони телефон.
– Скорая уже в пути, – сообщила она.
Мы все дружно выдохнули, переглянувшись.
Скорая прибыла через рекордные двадцать пять минут. У Раисы