Пока дремлют аспиды. Вера Александровна Петрук
подземном гроте ее вряд ли услышат.
По-настоящему Ламия запаниковала, когда мужчина, отвернувшись к тряпице, стал перебирать ножи. Все происходило так быстро, что с момента, когда ее извлекли из воды, вряд ли прошла минута. Втайне она надеялась, что сначала будет насильная любовь. О насильной любви ей рассказывала бабуля, пережившая не один набег угеритов.
– Насильная любовь – скверная штука, но она же – твой путь к спасению, – говорила бывалая старуха. – Тут главное не растеряться, подыграть, а там глядишь, и камушек какой под руку подвернется, или нож с пояса у мужика достать получится. Ну, а если ничего не выходит, ни оружия, ни камней не видать, или, хуже того, руки связаны, то надо поговорить. Не рыдать, а спокойно пообещать райское блаженство за свободу. Мне так два раза удавалось откупиться. Правда, если уж договорились, то слово надо держать.
Сейчас из всех бабулиных советов подходил только один – договориться. Плохо только, что Ламия складно говорить не умела, поэтому и первые слова, вырвавшиеся из горла, прозвучали дико и неуместно.
– Райское блаженство, – прохрипела она, – хочешь? За свободу.
Тут ее застал приступ кашля, который пришлось подавить быстро и безжалостно, потому что над ее лицом возникли внимательные черные глаза.
– Ты не нимфа, – произнес мужчина, и в его голосе прозвучало такое разочарование, что Ламии на секунду даже стало его жаль.
– Нет, – уверенно помотала она головой, – но райское блаженство умею… И эээ… договоримся? Свобода в обмен на…
– Заткнись, – беззлобно сказал мужчина и разрезал веревки, освобождая ее.
Ламия такого поворота не ждала, но оказалось, что тело было к нему готово. Почувствовав, что ноги больше ничто не держит, она бросилась к воде с такой поспешностью, что не заметила, как перебирает ступнями в воздухе. Какая-то неведомая сила оторвала ее от песчаного берега и не совсем плавно перенесла вглубь грота, бесцеремонно бросив на землю. Вторая попытка к бегству увенчалась тем же успехом, а третью Ламия предпринимать не стала. Она все-таки считала себя умной девушкой. Забилась под самый свод, прижала ноги к груди и уставилась на пальцы мужчины, по которым еще бегали золотистые молнии.
Незнакомец, между тем, оказался вовсе не незнакомцем. Той же рукой, которая сотворила магию, не дав Ламии нырнуть в реку, он провел по своим волосам, мгновенно преобразив их цвет из белого в черный, а потом, ткнув пальцем в груду одежды на берегу, поднял ее в воздух – куда бережнее, чем Ламию до этого, – и заставил подлететь к себе. Затем мужчина принялся одеваться, а Ламия поспешно отвернулась, так как вспомнила слова Криста о том, что главный маг страны ненавидит, когда за ним подсматривают. А это был именно Крон, тот самый драконий колдун, который видел, как она висела на краю башни, и даже не подумал ей помочь. Стоило ли удивляться, что сейчас он ее едва не зарезал.
– Я тебя перепутал, – мужчина произнес слова буднично, словно разговаривал