Посмотри в лицо смерти. Вадим Россик
он вредный.
– Чем вредный-то?
– Этого я и сама не знаю. Так моя прабабушка сказывала.
Вот на другой день к вечеру отправился Василёк к реке. По дороге насобирал целый веник листков да цветков, но всё больше из объеди: багульник да черемицу, омег да дурман-цветок, да резунов всяких.
Всю ночь ползал Василёк по берегу, рвал траву, искал колдовской цветок. Целое поле выполол руками, а всё напрасно. Лишь когда наступило утро, увидел Василёк посреди голой земли куст в половину своего роста. Куст был покрыт золотистыми бутонами в виде подков. Это взошла папора, указывающая, где золото родится.
Кинулся к кусту Василёк, не помня себя от радости, протянул уж было руки к нему, но то ли сам споткнулся, то ли нечистый ножку подставил, а только упал Василёк. Протёр запорошенные пылью глаза, проморгался, глядь – нет папоры! Не успел!
Вдругорядь отправился Василёк к Чертовке. А та уж знала о его беде. Сначала-то выбранила его, конечно. Потом сменила гнев на милость. Всё же Василёк много ей сноровлял. Проскрипела с укоризной:
– Осталось у тебя два дня, непутёвый. Папору ты проворонил, значит придётся Манючку использовать.
Проскрипела и достаёт из-за печки особенное существо – червяка в виде подковы с присосками.
– Зачем же мне этот урод, бабушка?
– Экой ты, дитёнок, бестолковый! Это манючный червь. Он тебе что хошь под землёй найдёт. Ну, всё как есть – золото, платину, самоцветы. Пустишь его ползать, а он там, где клад закопан, радужным цветом нальётся.
Не теряя времени, поспешил Василёк подальше в лес, шёл пока смеркаться не стало, наконец, выбрал поляну пошире, положил Манючку на землю. Сам сел рядом и наладился ждать, хоть и умаялся – ночь же не спал – когда диковинный червяк золотую жилу отыщет. Пока ждал, соскучился, прилёг на мягкую травку да незаметно для себя и заснул. И приснился Васильку удивительный сон. Будто стоит он на поляне, дивится. Под ногами его трава колышется золотая, тонёхонько позванивая. В золотой траве цветы растут каменные – лазоревые, зелёные, белые, чёрные, красные… ну всякие. Которые из мрамора, которые из малахита, которые из змеевика-камня. Над цветами козявки разные огоньками сверкают, трепыхаются, как пляшут. Диво дивное, чудо чудное!
Стоит Василёк, разинув рот, глядит на это волшебство. Вдруг голос приказчика как гаркнет: «Не по той половице ходишь, нищеброд! Выбрось мою Розу из пустой головы!» Василёк-то разом и проснулся. Вскочил на ноги. Уже совсем темно в лесу, а во тьме будто звёздочка светится. Пошёл он на этот свет. Гляди-ка, Манючка в сторонке ползает и горит, словно радуга. Обрадовался Василёк. Неужели нашёл-таки червяк золотую жилу? Приметил Василёк место, сунул урода в котомку и ну бежать на завод. Да только слишком далеко забрался. Всю ночь плутал Василёк по горному лесу. А может, его нечистый водил? Как знать? Лишь к обеду добрался Василёк до приказчичьего дома. Зашёл он на двор и обомлел. Видит, неладное что-то. Плотник гроб мастерит, а рядом Карл Иваныч стоит чернее тучи. Заметил приказчик Василька и оскалился недобро:
– Опоздаль ты, нищеброд. Сегодня четвёртый