Будь со мной честен. Джулия Клэйборн Джонсон
листочке код. – Трудно винить людей, которые поддались искушению. Ты там бывала когда-нибудь?
– Нет, – сказала я.
– Там должен побывать каждый.
– А вы там часто бывали? – спросила я.
– Один раз, – признался он. – Видишь ли, Элис, многие считают Мими невыносимым человеком, только я не стал бы отправлять тебя к ней, если бы она мне не нравилась. Она примет тебя, когда узнает поближе. А тем временем не давай ей себя отпугнуть.
Я вытерла ноги о коврик и расправила плечи. «Не давай себя отпугнуть». Я растянула губы в улыбке, придав ей ровно столько теплоты, чтобы не выглядеть сестрой Рэтчед из «Полета над гнездом кукушки», и пробормотала фразы, заготовленные в самолете.
«Я прекрасно понимаю, что значит быть матерью-одиночкой. Сама росла без отца… Не беспокойтесь, я поела в самолете, спасибо. Только стакан воды, если можно. Не утруждайте себя, я сама. Где у вас… А это, наверное, Фрэнк! Всего девять? Ты выглядишь гораздо старше».
Мне и не снилось, что меня ждет! Для начала я слишком затянула генеральную репетицию: отшельница распахнула дверь, не дожидаясь звонка, и сердито спросила:
– Ты кто такая? Я слежу за тобой в камеру безопасности от самых ворот.
Оторопев, я потрясенно выдохнула, точь-в-точь как ребенок, который кричит «Санта!», увидев у черного входа в универмаг мужчину в красном костюме и с фальшивой бородой, выскочившего покурить:
– М. М. Бэннинг!
Ни за что не узнала бы ее в толпе. За годы, что прошли после фотографии на обложке, ярко-рыжие волосы превратились в невыразительный пегий хвостик, между бровями образовались глубокие морщины, а линия подбородка утратила четкость. Только глаза остались прежними: карие, такие темные, что радужка почти сливается со зрачком. Да еще очки и кардиган. Теперь она больше напоминала не писательницу, а средних лет библиотекаршу. Разъяренную, с мобильным телефоном в руках.
– Лучше скажи, что тебя прислал Айзек Варгас, – потребовала она, – а то я могу вызвать полицию одним нажатием кнопки.
Я стала ее поклонницей не сразу. В восьмом классе, прочтя ту самую мамину книгу для обсуждения на уроке литературы, я вообще не поняла, почему роман вызвал такой ажиотаж.
– Меня бесит, что она всю книгу называет главного героя питчером, – заявила я маме. – Почему она не дала ему имя?
Мама сказала, что, наверное, автор хотела сделать историю универсальной, чтобы читателю было легче представить на месте героя своего брата или сына.
– У меня нет ни брата, ни сына, – отрезала я. – И я представляю на его месте молочник с ручкой.
Бедная мама! Любимая книга, раскритикованная единственной дочерью! Ну что я могу сказать в свое оправдание? Пятнадцатилетней Элис гораздо больше нравился загадочный Джей Гэтсби с улыбкой на миллион долларов, роскошным особняком и шелковыми рубашками.
Я перечитала книгу на третьем курсе колледжа в рамках курса «Литература двадцатого века», вскоре после того,