Алмазная вышивка. Наталья Вадимовна Плотникова
этому парню. Да и у Алексея Владимировича стоило бы попросить прощения.
Макс обрадовался, увидев Таню в магазине.
– Татьяна Александровна! – весело сказал он. – А можно я буду называть вас Таней? Мы же почти ровесники.
Таня усмехнулась:
– До ровесников нам далеко. И нет, нельзя, давай всё-таки соблюдать субординацию.
– От латинского «Subordinatio» – подчинение, – всё также весело сказал Макс. – Я как лучше хотел. Вы же нестарая.
Таня захохотала:
– Спасибо, ты меня порадовал, а то я уж извелась вся. Возраст означает всего лишь число лет, прожитых тобой на этой земле. Не думаю, что я стану переживать о нём и в сорок, и в шестьдесят четыре. Каждое лето я буду арендовывать дачу на острове Уайт…
– О, вы знаете «Битлз».
– Странно, то ты их знаешь, – хмыкнула Таня. – А тебе легко попросить прощения?
– Ну если я виноват, то почему бы и нет? – удивился Макс. – Вы кого-то обидели? Вы можете кого-то обидеть?
– Не твоё дело, – покачала головой Таня.
– Вообще-то, вы сами спросили, Татьяна Александровна, – возмутился парень. – Не хотите рассказывать, я настаивать не буду.
– Вот и молодец! – заключила Таня.
– А потом, когда попросите, скажете, приняли ли ваше прощение? – улыбнулся Макс.
– Любопытство – страшный грех.
– Правда? – удивился Макс. – Не знал. А почему?
– Хотя бы потому что, например, любопытство Евы стало причиной изгнания человечества из Рая, – поучительно сказала Таня. – Но мой магазин не то место, где нужно обсуждать такие вещи.
– А где нужно? – поинтересовался Макс. – В Государственной Думе? На кухне после празднования Нового года?
Таня только покачала головой, этого парня ей не переговорить, но он и в самом деле поднимает ей настроение.
Глава 4
Таня набралась храбрости. Набиралась она её, правда, три дня. В общем, она позвонила парню из пиццерии по сохранившемуся в её телефоне номеру.
– Да? – весело спросил абонент на том конце.
Непонятно почему Таню это рассердило. Но она одёрнула себя: если она в эти дни старательно рефлексировала, это не значит, что все остальные должны заниматься тем же.
– Это Татьяна. Та девушка из пиццерии.
– А потом из гостиницы и больницы, – хмыкнул хозяин кафе. – «Ужель та самая Татьяна!»
Цитирование классики напомнило Тане об Алексее Владимировиче. Вся решимость куда-то пропала, но класть трубку ей показалось идиотским поступком, поэтому она продолжила:
– Ужель. Я хотела попросить прощения, выразить вам свою признательность и, в конце концов, узнать ваше имя.
Таня даже представила себе, как парень улыбнулся от её слов.
Но он не улыбнулся, потому что его голос, ответивший ей, был задумчив и серьёзен:
– Не скажу, что не ожидал… но… облили вы меня коктейлем очно, нагрубили в больнице опять же лично… а прощения