Нулевые дети. Рассказы. Крапива
Рука сняла что-то с головы.
– Зачем я здесь? – потрогала то, что держало ногу, – ржавую велосипедную цепь.
Тело теребило в пальцах длинное белое перо и задумчиво пускало дым вверх. Дым закручивался и расползался вдоль подоконника.
– Как те сказать. Сначала мать думала, что с тебя можно чего продать. Потом – что ты мне понравишься. Ну типа как баба.
– Не нравлюсь? – снова прохрипела.
– Да ты ничё, не очкуй. Только на хрена мне баба, если есть ширево?
Майну трясло. Боль расплывалась и с ног уже перекинулась на спину. Она согнулась и обхватила колени.
– Что со мной? – проскулила.
– Ломка. Тебе мать мой герыч колола. По чуть-чуть. Но тебе хватило.
– Зачем?
– Да хер её знает. Она у меня немного того, с прибабахом, знаешь. Хотел бы я, чтобы она была нормальная, а меня никогда не ломало.
– Одно выбери.
Майна легла на бок и свернулась клубком, терпеть было невозможно. Она приготовилась умереть и вернуться домой. И пусть на прощание один наркоман выберет своё желание.
– Чё ты там бормочешь?
– Выбери одно желание, сожги перо. Исполнится.
Присвистнул.
– Может, ты мне глючишься? То-то мне не так херовастенько, как обычно.
– Проверь.
Огонёк проскочил по водянистым глазам наркомана. Майна с натугой села и прикрылась одной из тряпок – красной, как ярость. Прижалась к батарее: спину теперь жгло, но ветер из рамы холодил кожу, а изнутри поднимался тяжёлый, тягучий мороз ломки.
– Как тебя звать-то? – спросило тело.
– Майна. Так какое желание?
– Заковыристое имя. Есть у меня одна мыслишка.
Оно встало. Оголились колени в дырках спортивных штанов. Тело скинуло с батареи цепь, которая тянулась к его лодыжке, и поплелось прочь из комнаты. Тревога пробилась к Майне сквозь пелену наркотической жажды. Что он задумал? Озвученные желания были неплохи, потому она открыла секрет. Да и что этот обрубок человека мог натворить? Но одно дело, когда он прикован к батарее, и совсем другое, когда он делает вид, что прикован.
Издалека донеслись журчание и незатейливый посвист.
В комнате, освещённой бледным декабрьским солнцем, кроме кучи тряпья, стояли только давно никому не нужные книжные шкафы. Книги покрылись пылью так, что нельзя было разобрать даже цвет корешков. Стены когда-то оклеили весёлыми цветочными обоями, но живущее здесь чудовище почти все оборвало, обнажив жёлтые стены.
Тело вернулось умытое и с мокрой головой. Теперь в тапках и застиранной рубахе, похожий на человека, он присел рядом с Майной на краешек матраса, торчащего из-под тряпок. Теребил зажигалку правой рукой, а левую держал в кармане.
– Короче. Меня зовут Серёгой. И желание своё я знаю. Но что-то мне подсказывает, что у тебя их больше одного.
Она поёрзала, вминая лопатки в батарею. Может ли он заставить её выпустить крылья?
Серёга достал перо из кармана. Ещё покрутил зажигалку. Наконец