Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами. Брайан Дир
а в их семье случилось еще одно пополнение – маленькая дочь, Имоджен Мари.
Ребенок номер Два навсегда останется «сигнальным случаем». Но самым демонстративным окажется другой маленький мальчик, мать которого обратилась к Уэйкфилду в апреле 1996 года, за три месяца до того, как было выполнено первое обследование. Этому ребенку было девять лет, он прибыл из городка в Тайнсайде, региона, когда-то известного своими угольными месторождениями и верфями, расположенного в 500 километрах на север от Хэмпстеда. По словам Уйэкфилда, история болезни этого пациента станет «наиболее убедительным доказательством» вреда от вакцинации.
Я назвал его «Ребенок номер Четыре», а его мать – «Мисс номер Четыре».
«Уважаемый доктор Уэйкфилд!
Координатор JABS Джеки Флетчер посоветовала мне связаться с вами. У меня есть 9-летний сын [тот самый Ребенок номер Четыре], у которого диагностировали аутизм. Недавно я была у [юриста] в Ньюкасле, так как считаю, что прививка от кори и MMR может быть причиной состояния моего сына…»
Затем Мисс номер Четыре подвела итог:
«Не могли бы Вы высказать свое мнение обо всей этой ситуации и подсказать, существуют ли какие-либо тесты, которые могут помочь [моему сыну] и подтвердить, что прививки могли вызвать все эти проблемы?»
А проблем было много, и они были не менее серьезны, чем у второго ребенка. Но, в отличие от мальчика из Кембриджшира, Ребенку номер Четыре пришлось нелегко с самого начала. Матка его матери была необычной, так называемой «двурогой», в форме сердца или буквы «Y». Младенец появился на свет на пять недель раньше срока, и не головой вперед, а в более сложном ягодичном предлежании. И хотя Мисс номер Четыре предложили кесарево сечение, когда начались схватки, в больнице не было ни одного оперирующего доктора. По поводу этого ребенка высказывались опасения, и позже было обнаружено, что в гене, обычно связанном с проблемами обучения, Fragile X, имелась «очень маленькая делеция» неизвестного значения.
– Это были ужасные роды, – говорит она на нашей встрече много лет спустя, после того, как она написала мне электронное письмо с предложением помочь.
– Я должна была сделать это много лет назад, но в то время была занята сыновьями и оставалась верна доктору Уэйкфилду, поскольку считала, что он был прав и говорил честно.
Эта женщина худощавого телосложения помогала в доме престарелых, а после окончания двухлетнего курса по дошкольной социальной помощи в течение 16 лет работала в сфере психического здоровья и инвалидности. Мне сразу понравился ее стиль. Мы встретились в баре на вокзале Ньюкасла, куда она приехала в черной кожанке, сжимая в руках сумочку с металлическими заклепками, будто она примчала на мотоцикле.
Но когда она заговорила о своем первом ребенке, с мягким северо-восточным акцентом, мне стало сложно представлять ее верхом на железном коне.
– Мой сын постепенно регрессировал, превратившись из счастливого и здорового маленького мальчика в молчаливое беспомощное